Вальтер Скотт - Мармион. Повесть о битве при Флоддене

Чертей прогнать — оно не сложно, Но, добрый господин, когда

С мечом ты явишься сюда —

Запомни, что мечи длинны

У воинов моей страны,

Не промахнется ни один,

Умрешь без боли, господин!»

Но в этот миг трубы сигнал

Слова хозяина прервал.

Как накануне, пилигрим

Встал впереди. Отряд за ним.

4

Их путь широкой шел тропой,

Поросшей ровною травой,

Среди полян, лощин, холмов,

Сквозь сердце Салтонских лесов.

Под сводом сомкнутых ветвей

Стал глуше мерный шаг коней.

«Что за тропа! Вот на такой, —Сказал Фитц-Юстас молодой, —

Обычно странствующий рыцарь

Встречает беглую девицу.

Испуганный и робкий взгляд,

По ветру волосы летят.

Ну, как, скажите, в честь её

С врагом не преломить копьё?

И часто на таких полянах,

Как пишут иногда в романах,

В тиши вознаградит она

Того, чьей дланью спасена».

Так рассуждал пространно он,

Затем, чтоб хмурый Мармион

Свою хандру преодолел,

(А может — просто паж хотел

Свою ученость показать).

Любил Фитц-Юстас почитать.

В имении своем

Он часто в холле у окна

Засиживался дотемна,

Листая толстый том.

Сей том (Фитц-Юстас был им горд!) Печатал Кэкстон иль де Ворд…

И паж болтал, но Мармион

Молчал, в раздумья погружен.

5

Так ехали они, но вдруг

Разнесся эхом трубный звук

Над чащею лесной.

Любой стрелок, конечно, знал, Что не грозил такой сигнал

Атакой боевой,

Но каждый проверяет лук:

Страна чужая, ну как вдруг…

«Поторопи коней!»

Отряд с полмили пролетел;

Лес расступился, поредел,

И стала даль видней.

И только развернули строй,

Как вдруг из глубины лесной

Навстречу им — отряд другой

С четверкой трубачей.

6

Лесное эхо разбудив,

Гарцуют гордо впереди

В лазурных куртках трубачи.

Внакидку алые плащи,

А трубы — каждая с флажком,

И герб Шотландии на нем.

А вот герольды. Их зовут

Мерчмаунт, Айсли, Рутси, Бьют.

Сверкает пурпуром богатым,

Лазурью, серебром и златом

Вся свита Короля Гербов,!^

Чей жезл магический, бывало,

Смиряя распри феодалов,

Легко мирил врагов.

7

Король Гербов был средних лет, И мудрости глубокой след

В чертах суровых пролегал.

Сей вид солидный подобал

Посланцу короля… Но нет,

Вдруг вспыхивало пламя глаз

Такой иронией подчас,

Как в юности, когда сатирой

Пороки века он клеймил,

И ключ Петра переломил,

Лишив прелатов сна и мира.

Он ехал медленно, шажком,

На белом жеребце верхом.

И цапли голубым пером

Украшен был берет,

И до земли со всех сторон

Свисали кисти двух попон,

И был гербами испещрен

Шелков пурпурный цвет.

А на гербе — единорог

Ахейский помещен,

И белой лилии цветок

С татарником сплетен.

Камзол так красками сверкал,

Что глаз не сразу различал

Изображенье льва на нем

(Сей лев был титульным гербом), Ни шлема, ни меча, ни лат —Был безоружным весь отряд…

…До нас дошли со славой вместе

Стихов твоих слова,

Сэр Дэвид Линдзи, Герольдмейстер, Лорд Маунт, Рыцарь Льва!хих

8

Едва подъехал ближе он —

Седло оставил Мармион:

Барон надменный знал, что тот, Кому он почесть воздает,

В свой сан был посвящен

Самим шотландским королем,

Помазан был святым вином,

Корону над его челом

Иаков поднял, а потом

Гербовый перстень он

Надел на палец лорду сам,

Чтоб ведали по всем краям;

Что Короля Гербов страны

Все свято уважать должны!

Свершив приветствий ритуал,

Сэр Дэвид рыцарю сказал:

«Мой сюзерен, поклявшись впредь

Вновь с Генрихом дел не иметь, Предупреждение послал,

Что запрещает въезд послам,

Но уважая лично Вас,

Как рыцаря и полководца,

Назад не вышлет Вас тотчас

И к Вам спиной не повернется.

Меня изволил он послать,

Чтобы как должно Вас принять, И Вам со мною подождать

Аудиенции придется!

Цвет рыцарства простит меня,

Что я не знаю точно дня!»

9

Задержки лорд не ожидал,

Но раздражение сдержал.

А проводник их, пилигрим

(Теперь-то он не нужен им!),

Уже хотел уйти,

Но Линдзи строго приказал,

Чтобы никто не покидал

Отряда по пути.

«И так шпионов хватит с нас —У леди Хэрон острый глаз!» —

Мерчмаунту заметил он,

Так, чтоб не слышал Мармион.

Свернули по тропе направо —

Вот буйный Тайн и переправа.

10

Над крутизною берегов,

Где бурный Тайн стремит свой бег, Стоит КричтаунЛ Здесь готов

Стараньем Короля Гербов,

Для гостя ужин и ночлег.

Встал замок на горе крутой,

По склону — желтый дрок,

А там, в долине, под стеной,

Петляя в тишине лесной,

Где плачут ивы над волной,

Шумит речной поток.

Тяжелых башен тесный круг,

Работа разных лет и рук,

А кладка так прочна,

Что Дуглас об ее массив

Разбился, ярость погасив,

Как пенная волна!

11

Кричтаун, по дворам твоим

Гоняют скот на водопой,

Но этих грубых башен строй

Не раз приютом был моим!

Как часто средь руин твоих,

Бродя по этим старым башням,

Читал я полустертый стих

Девизов на гербах седых —

(Свидетельство заслуг былых,

Иль хвастовства господ иных).

Тут стены сберегают их

В величье грубом и вчерашнем, И до сих пор хранят века

Аркаду галерей,

Не тронула судьбы рука

Тяжелую резьбу цветка

Над лестницей твоей,

И взор пленять не перестал

Высокий стрельчатый портал,

Где над парадным входом в зал

Зубцов карниз не растерял,

Но лишь бездомный скот

Ты в наше время укрывал

От зимних непогод!

Да, и поныне можем мы

Сойти по лестнице крутой

Под тяжкий свод твоей тюрьмы, Иль за петляющей рекой

Следить среди долины дикой

С зубцов, поросших повиликой!

Был замок вовсе не таким,

Когда со спутником своим

Лорд Мармион в него въезжал,

Но невеселый ожидал

Прием приехавших гостей:

Лишь кучка женщин и детей.

Хозяйка вышла — но она

В слезах, тоской удручена;

Уздечку придержал один

Подросток, этой леди сын.

А те, кто меч держать могли —Все с графом поутру ушли.

Не знал граф Хепберн, что поход

Его к могиле приведет,

Что он под Флодденом падет,

И тщетно леди будет ждать

В окошке башни у ворот —

Ей мужа больше не видать!..

Да, это был достойный род,

Но Босвелл, сей злодей кровавый, Покончил с прежней доброй славой.

13

Два дня здесь Мармион гостил, Он принят с почестями был,

Как гость монаршего двора.

Иаков так велел. Он сам

В то время делал смотр полкам

И знал, что не пришла пора

Их показать врагу, пока

Не будут в сборе все войска.

И Мармион тут в замке ждал.

Его нередко развлекал

И утром и после обеда

Сэр Дэвид мудрою беседой,