Николай Векшин - Забавные рифмы

И хохот сразу кончен был
В одну секунду.
Слеза печали с глаз моих
Сорвалась будто.

Для настроенья мне нужна
Такая малость:
Чтоб водка – в животе была
И там осталась!

«Люблю компот!», – сказал один поэт.
Другой в раздумье репу почесал.
У третьего прорезался сюжет.
Четвертый пальцем в ухе ковырял.

У первого ручьем лились слова.
Второй грустил о смысле бытия.
Над третьим в облаках парил Пегас.
А у четвертого летело время зря.

Женился первый. Словно в суп попал!
Второй абстрактно в облаке витал.
На третьего, устав, Пегас упал.
Четвертый потихоньку задремал.

Прошли года. Поэты вчетвером
Отправились на кладбище, не в рай.
Мораль проста. Махай хоть топором,
Но звание поэта не марай!

На меня напала нежность.
Сердце тает в сладкой неге.
Открывается безбрежность
Во влюбленном человеке.

Я мечтательно задумчив.
И вздыхаю непрестанно.
И шагаю так могуче
Между креслом и диваном.

Образ той, что поразила,
Вдохновением питает.
Я её забыть не в силах.
Тело страстью аж пылает.

Одурманенный, как пьяный,
И мечтами упоенный
Я поехал на свиданье
Со своею нареченной.

«Здравствуй, милая, родная!
Я люблю тебя навечно!».
«Если купишь мне феррари,
Сможешь нежность обеспечить».

Однажды стало мне безумно одиноко,
И я на кухню к себе муху запустил.
Она – к столу. И съела хлеба крошку.
Я тут же ложку мёда предложил.

Она была голодная, худая.
Набросилась на яства, словно волк…
И вскоре муха выросла большая,
Как вертолёт летя под потолок.

Отъевшись и набравшись сил немалых,
Она жужжала нежно по утрам.
А по ночам в постели со мной спала,
Подвинув своей сотней килограмм.

Однажды как-то раз, придя с работы,
Я мухи своей милой не нашел.
И загрустил, понурился чего-то.
На сердце стало так нехорошо.

И вдруг (о, радость!) муха возвернулась,
Влетев в широкое раскрытое окно.
Она мне нежно томно улыбнулась:
«Я на помойке кушала г@вно».

Влюбившись как-то раз в одну красотку,
Я голову от счастья потерял.
Целуя всю, включая и колготки,
Я с нежностью любимую ласкал.

Ей это нравилось. «Ты самый-самый лучший!».
Таков в постели был её вердикт.
Но я засомневался почему-то.
И вдруг узнал: у ней – ещё мужик!

Причем, они вдвоём живут давненько.
Она ему стирает, вяжет, шьёт,
Готовит чебуреки и вареники…
Как в масле сыр живёт тот обормот!

«Послушай, дорогая! Я ревную,
Страдаю, мучаюсь… А ты – живешь с другим».
«А я озвучу мысль совсем простую:
Мы с кем хотим, с тем дружим или спим».

«Мне дюже за себя сейчас обидно.
Ему – бифштекс, рагу и пирожок…».
«Но я люблю – его! И это очевидно.
С тобой же только тр@хаюсь, дружок!».

В России поселился страшный зверь.
Под стильным пиджаком он весь в шерсти.
В желудке копошится мерзкий червь.
Глазища алчные, клыки и челюсти.

С ухмылкой мумии ведёт он разговор,
В уме считая, сколько с вас содрать.
Он спекулянт, грабитель, хитрый вор.
Он купит и продаст родную мать.

Одной рукой он хапает и рвёт,
Другой – поводит нить марионеток.
Он иногда подачки раздаёт,
Пред телекамерами гладя малолеток.

По сути – гад, по виду – прохиндей,
А по делам – подонок и мерзавец.
Он манекенов лепит из людей
И души развращает их, поганец.

Принес с собой он бедность и порок,
Сам в золотом ныряя унитазе.
Бандит, иуда, врун, дерьма кусок
Он по стране, как вошь, нахально лазит.

Ему плевать на судьбы миллионов.
Коррупции он папа и собрат.
Рублей и долларов банкнотов миллионы
Карманы полны и из задницы торчат.

Он называет себя гордо Демократом.
Ведет войну за нефть, богатство, власть.
Он лучший друг рвачам и бюрократам.
Загадил всё окрест. Резвится всласть.

Он ненавидит равенство и братство,
Высокие стремленья, гордый дух…
Ему милей наркотики и бл@дство.
Он кровь сосет народа, как паук.

Так кто же он, сей грозный зверь ужасный?
Ему как в горле кость – социализм.
Кто хищно-жадно разорвал весь мир на части?
Капитализм,
Капитализм ,
Капитализм .

Колыхнулся молчальник в чугунном венце,
Заглотив через зубы песок,
И огнем полыхнул. Ерихонской трубе
Померещился где-то восток.

Раскрошились каменья (он статуей был)
И меж ребер пошла благодать.
Кем услышано было: «ну, встань и иди» —
Не могу параллельно понять.

Тут звезда простирнула средь ночи лучи
И роса в паутине блестит ( ночью – блестит?! ).
Но дорога на запад дорожной свечи
Освещением ярко горит!

А хочешь, мы всё бросим и уедем?
Рванем на море, в горы и тайгу.
На яхте поплывем вдали от брега.
Иль покорим Эльбруса крутизну.

А хочешь, с рюкзаками за спиною
Среди красот лесных простор Саян
Пройдем вдвоём нехоженой тропою.
А можем покорить весь океан…

А хочешь, полетим в аэроплане,
Воздушный шар под небо вознесем.
Откроем даль. В неведомые страны
Мы запах приключений принесём.

А хочешь, покатаемся на танке,
Завалимся на нём к своим друзьям.
Или взломаем сейф в швейцарском банке,
Потом соря деньгами там и сям…

А хочешь… Ну, скажи – чего ты хочешь!
Зачем в глазах твоих печально и темно?
«Я думаю, ты можешь, но не хочешь.
Ведь я тебя хочу уже давно!».

Дор о га притворилась небом.
Цикады запели о жизни.
Гулко звучит шагов эхо.
Лягушка на лапках прыгает.

Звонкий плеск воды в реке.
Прохожий закурил сигарету.
Подбородок и губы в полумраке.
У асфальта по запаху горечи нету.

Льёт дождь. Черное многоточие птиц.
Ливень красит черным заборы.
Гроза дождем сшивает небо и землю, как нить,
Стр уи прыгают, как лягушки-уморы.