Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы

Так, видишь ли, девица та
Росла себе. И у хозяев
(Сироты, говорят, лентяи.
Неверно!) вырос сирота
Прилежный. Хоть жилось не сладко,
Однако завелись достатки.
Работая и так и сяк,
Поднакопил батрак деньжат!
Одежу справил для порядка.
Да не отсель, да не оттоль,
Сад небольшой купил и хатку,
Сказал спасибо за хлеб-соль
И за науку добрым людям
Да к вдовьей дочке прямиком
Тотчас же и пустился;
Не как богатый, — не рядился
Со сватами, договорился
Без торга всякого с попом.
И обвенчался сиротина
На диво всем — за три полтины,
Так, попросту, как привелось.
Вот тут-то, голубок мой сизый,
Все тут-то зло и началось!

Уж после покрова я с Дона
В село спешил к себе и снова
(Ведь я два раза посылал
За полотенцами к той Кате)
Послать и в третий замышлял,
Да получилось так, — некстати
Я с чумаками да с волами
На свадьбу Катрину попал.
Пропало! Все добро пропало!
И ни щетинки не осталось,
Пропал и я, хоть пить не стал.
Зато «кобылу» я узнал.
На свете горя много, сын мой,
Но вот такого, мой единый,
Такого лютого никто
Не видывал, не ведал горя,
Как я, лукавый. Той порою
Обсохли очи у вдовы.
Как бы у бога за дверями,
У зятя да сына
Старая покой находит;
Да от Катерины,
Дочери своей единой,
Взора не отводит.
А мне с пьяницами дьявол
Душу хороводит…
Пропил все! Запродал душу,
И душу и тело:
Тело — палачу, а душу!..
Господи! на белом
Свете жить бы так хотелось…
Да учиться. Дети
С малых лет должны учиться,
Как нам жить на свете,
А не то придется туго!..
Я не знаю, друг мой, —
Сатана мне козни строил,
Взят я был недугом?
Иль меня толкнул на это
Черт, судьбина злая?
Так и до сих пор не знаю,
Ничего не знаю;
Знаю только, что был трезвый.
Уж тогда мне в глотку
Ни меды, мой сын, не лезли,
Ни вино, ни водка.
Так все это приключилось:
Мать, отец скончались,
Схоронили их чужие.
А я все скитаюсь.
Прячусь всюду, как Иуда.
Что людьми отринут
И навеки проклят богом, —
Дьявол меня двинул.
Чтобы я, подкравшись ночью,
Максимову хату
(Ведь его Максимом звали,
Вдовиного зятя)
Подпалил. Сгорела хата.
А душе проклятой
Не найти покоя! Друже
И единый брат мой,
Не сгорела, а осталась
И доныне тлеет.
И когда она дотлеет,
Когда свет покинет?
Бог весть.

Умерла с испуга
Скоро Катерина;
А Максим на дом сгоревший
Да на пепелище
Поглядел: чем тут поможешь!
Только ветер свищет
И в трубе и в дымоходе.».
Что на свете делать?
С чего начать, за что приняться?
Подумал и, перекрестясь,
Пошел в работники рядиться,
Чтоб вновь с голодной долей знаться.
Вдова осталась не одна,
А с сыном; осенью жениться
Ему советовала мать.
Да стой! От матушки царицы,
Да прямо-таки из столицы,
Пришел указ, — в солдаты брать.
То в первый раз такой указ
Дошел с Московщины до нас, —
На Украине ведь, бывало,
Охотою в казаки шли:
А в пикинеры, правда, брали,
Да все ж охочих. Как тут быть? —
Всем обществом совет держали. —
Кому в солдатах послужить?
И надумали все вместе,
Кто в селе поплоше…
Взяли сына у вдовицы —
Им он не годится —
Да и повезли к приему.
Вот ведь что творится
Здесь на свете. Вот-то правда
У людей, мой сыне!..
Я думаю, что доселе
Так на Украине.
Правды лучшей и не будет
Там, где в рабстве люди.

Через год как раз большая
Зима наступила:
Не растаял снег в апреле,
В логах все белели
До троицы снега, — тогда
И Очаков брали
Москали. А Запорожье
Раньше разогнали.
Кош весь рыцарский разбрелся…
А уж что за люди
Были эти запорожцы!
Не было, не будет
Им подобных!
Под Очаков
Гнали и Максима.
Там-то был он искалечен
И на Украину
Возвращен с отставкой чистой:
Правую, вишь, ногу,
Левую ли подстрелили.
У меня тревога
Началася: снова злая
Гадина впилася
В сердце самое, вкруг тела
Трижды обвилася,
Словно Ирод. Что тут делать?
Я хожу в тумане,
А Максиму, знать, хромому
Ничего не станет:
На костыль опершись, бродит,
Обо мне не знает;
А в Христово воскресенье
Мундир надевает
И медаль и крест прицепит,
Косу заплетает,
Да еще мукой посыплет…
И досель не знаю,
Для чего тогда солдаты
Косы заплетали,
Как дивчата, да мучицу
Даром рассыпали?
Так себе то было, в шутку
Или на забаву?!
Вот, как генерал, бывало,
Наш Максим на славу
Нарядится в воскресенье
Да приковыляет
В божий храм и там, на клирос
Ставши, распевает
Он с дьячком, а то так выйдет,
Да и прочитает
Апостола среди церкви
(Учился в солдатах
Он читать). А все ж какой-то
Он чудаковатый.
Хоть трудился, работящий,
Ни на что сурово,
Тихий, добрый, он не глянет.
Никому дурного
Он не сделает вовеки,
Не зацепит словом.
«Счастье людям и несчастье,
Говорит, от бога-Вседержителя; без бога
Нам ни до порога».
Был Максим на белом свете
Добрый вон из ряда;
А я, — как тебе промолвлю,
Ты, моя отрада!
Я… убил!.. Ох, погоди ты,
Отдохнуть мне надо,
Да тогда уж…

Говоришь ты,
Что видал колодец
Тот солдатов? Что и ныне
Из него пьют воду?
Крест, вишь, около дороги
И досель господень
Там стоит на перекрестке…
А не рассказали
Ничего тебе там люди?
Уж повымирали
Те свидетели, те люди,
Праведные люди;
Я ж доныне все терзаюсь
И терзаться буду
И за гробом…
Вот послушай,
До чего доводит
Сатана-то душу нашу:
Если не очнется
Кто да к богу не вернется,
Так он и вопьется
В сердце самое когтями.
Слушай же, что стало
С этим праведным Максимом…
Отдыха, бывало,
Он не знал. А в воскресенье,
В праздники ль иные
С псалтырем идет в лесок он
И слова святые
Он читает. Там, в лесочке,
В тихом уголочке
Катерину схоронили.
Оттого в лесочке
Он за упокой Катруси
Псалтырь прочитает;
А потом себе тихонько,
Тихо напевает
Со святыми и заплачет.
А потом помянет
Он за здравье тещу с сыном —
И веселым станет.
«Все от бога, — тихо скажет, —
Что укажет, делай!»
Так-то праведно он прожил
Здесь на свете белом.
А уж в будни так и вовсе
Не сидит он в хате;
Во дворе он все хлопочет:
«Леность нам некстати!»
Или скажет по-московски:
«Как бы, лежа в хате,
Не опухнуть». Взял он как-то
Заступ и лопату
И пошел, сердечный, в поле,
Колодец копает.
«Пусть, сказал, приходят люди,
Чтоб воды напиться,
За грешную мою душу
Господу молиться».
Вышел в поле, за дорогой
В балку он спустился,
Да и выкопал в долине
Колодец-криницу (Не один трудился; люди
Ему помогали.
Люди добрые, — колодец
Вместе с ним копали).
Обложил его он срубом,
Над дорогой в поле
Высоченный крест поставил…
Со всего раздолья
Далеко тот крест был виден
В чистом поле, в логе,
Чтобы знали: есть колодец
Около дороги,
Приходили бы водицы
Из него напиться
И за сделавшего это
Богу помолиться.