Константин Аксаков - Стихотворения

Вы едете, оставя за собой
Родную Русь с ее привольем и пространством,
С ее младою, девственной красой,
С ее живым нарядом и убранством,
С ее надеждой, верой – и Москвой.
Знакомиться с германскою столицей
Спешите вы – за длинной вереницей
Пустых людей, которых нам не жаль
(Их поделом взяла чужая даль!),
Таких людей чуждаетесь вы сами.

Итак, Берлин предстанет перед вами,
Где так сиял и закатился ум,
Где, говорят, идет и брань и шум.
Там жил герой Германии последний, —
Торжественный прощальный жизни цвет!
Свой дивный путь, в теченье многих лет,
Прошел он всех славнее и победней.
С ним рыцарей воскресли времена,
Железная в нем вновь проснулась сила,
Дивилася ему его страна,
Его рука тяжелая страшила.
Германский дух доспех ему сковал,
Невиданный, огромный, непробивный;
Им облечен, могучий, он стоял,
Смиряя всех своею силой дивной.
И нет его; доспех его лежит,
Оставленный в добычу поколенья, —
И вкруг него, ведя войну, шумит
Толпа пигмеев, жадная движенья.
Доспех у них, но нет могучих сил,
Но нет руки, оружием владевшей,
Но нет того, который бы взложил
И бодро нес доспех осиротевший!
Пусть силятся я рвутся сгоряча
Хоть по частям схватить убранство боя:
Им не поднять тяжелого меча,
Не сдвинуть им оружия героя!
И крик и брань в стране возникли той,
Движенье там и шумно и нестройно,
И жизнь в своей минуте роковой
Торопятся, волнуясь беспокойно.
Туда теперь вам долгий путь лежит…

Средь шумного, тревожного движенья
Вас не обманет жизни ложный вид,
Не увлечет вас сила разрушенья.
Пусть часто там, на стороне чужой.
Мечтаются вам образы родные…
Высоко Кремль белеет над рекой,
Блестят кресты и главы золотые;
Колокола гудят – и торжества
Священного исполнен звук обильный,
И внемлет им надежды, веры сильной
И жизни полная Москва!

Страшная буря прошла, —
Солнце блеснуло из туч,
В каплях деревья горят,
С неба бегут облака,
Шире и шире лазурь.

Будешь любить ты меня?
Наш неразрывен союз,
Тихое счастье мое,
Верить ли должно тебе,
Милый, прекрасный мой друг?

Нет уж ни облака там,
Ярко блестит синева,
Солнце горит в небесах.
Чудный, торжественный день,
Дивных исполненный сил!

Будешь любить ты меня?
Дашь ты мне руку свою?
Счастием жизни полна,
О, как прекрасно вдали
Небо над нами горит!

Мы все живем: всем жизнь дана судьбою,
И дни бегут обычной чередою,
И молодость приветно настает.
Коварная нас манит и влечет
Всем временным блаженством наслаждений,
Всей яркостью пестреющей цветов,
Всем трепетом минутных упоений…
Бегут за ней, прося ее даров;
И счастливы, кому она их бросит!
Минута – их, конца не видно им;
Но всё пройти должно путем своим;
Что временно, то время и уносит.
Опомнимся – а молодость прошла
И сколько жизни вместе унесла!

Но вы, свершая путь, не таковы:
Не временных искали упоений;
Других надежд, высоких наслаждений,
Не гибнущих, исполни лися вы.
Опасен свет, прелестный и лукавый,
Могуществен соблазна древний глас;
Но молодость не обольстила вас,
И перед жизнию вы правы.
Благое дело вами свершено;
Не даром юных дней была утрата, —
И что у молодости взято,
То жизни самой отдано.
От настоящего, хоть мчится быстротечно,
Вас время не умчит в стремлении своем,
И голос современный вечно
Вам будет внятен и знаком.
И потому не страшно вам теченье,
Не страшен бег часов, и дней, и лет;
Пусть он другим приносит разрушенье,
Но жизни в нем вам слышится привет.

Понятно вам, что молодое племя
Волнуется, с надеждой вдаль глядит;
Попятно вам, что нынешнее время
В груди своей невидимо таит;
И ласково вы руку подаете,
Не снисходя, не уступая нам:
Вы сами той же жизию живете,
И наше время также близко вам.

И потому всегда с улыбкой ясной —
Бог даст! – встречайте ваш рожденья день;
Пусть долго-долго всходит он прекрасно,
И никогда невольной грусти тень —
Рожденья день – на вас он не набросит;
По всем правам да вечно день такой
Вам чувство жизни новое приносит
И силы новые с собой!

Благодарю. Мне драгоценен
Приветный, сильный голос твой,
Будь всё, как прежде, неизменен,
Об Руси нашей громко пой!
Свершится наше ожиданье,
Вперед недаром смотрит взор;
Но вот ответ мой на посланье,
На дружелюбный твой укор.
Нигде и ни в какое время
Тому руки я не подам,
Кто чтит тот град, народа бремя,
Всея России стыд и срам,
Кто, разорвав с народом связи,
Москве и Руси изменив,
Ползет червем в столицу грязи,
И твой упрек несправедлив.
Но между нашими врагами —
Другие есть; открытый бой
Ведут они; открыто с нами
Упорной тешатся борьбой.
Гроза в твоей пусть будет встрече,
Рука тверда, душа строга, —
Но пусть и в разъяренной сече
Ты чтишь достойного врага.
Дела такие встарь бывали,
И наша память их хранит:
И прежде руку подавали
Друг другу Главк и Диомид.

Не наша вера к вам слетела,
Не то дает огонь словам;
Не за одно стоим мы дело;
Вы чужды и противны нам.

Ты, с виду кающийся мытник!
России самозванный сын,
Ее непрошеный защитник,
На всё озлобленный мордвин!

Ты – нарицательное имя,
Местоименье подлеца,
Зовущий к господу: «Смири мя!» —
И днесь смиренный до льстеца!

И ты, писатель запоздалый!
Классических носитель уз,
Великий злостью, телом малый,
Упрямый почитатель муз!

И много мелочи ничтожной —
Ее и глаз не разберет, —
Но разъяренный, но тревожный,
Но злой и мстительный парод!

Не съединит нас буква мненья;
Во всем мы розны меж собой,
И ваше злобное шипенье —
Не голос смелый и прямой.

Нет, вас не примем мы к совету;
Не вам внимать родному зву!
Мы отказали Маржерету,
Как шли освобождать Москву!

На битвы выходя святые,
Да будем чисты меж собой!
Вы прочь, союзники гнилые!
А вы, противники, – на бой!

Ты знаменита – кто поспорит?! —
Ты древней славою полна,
Твое святое имя вторит
Вся необъятная страна.