Константин Аксаков - Стихотворения

Они-то собирают тучи,
Они смущают мир полей,
И гонит бури вихрь могучий
Блаженство зыбкое людей.

Гроза настала, солнце скрылось,
И мрачно небо надо мной,
Но в этом мраке мне светилась
Надежда ясной полосой.

О солнце, скрыт твой свет прекрасный!
Увижу ли тебя я вновь
Опять торжественным и ясным,
Без этих тяжких облаков!

Несутся, мелькают одно за другим
Виденья в неясном тумане.
И сердце трепещет и мчится вслед им…
И плачет о тяжком обмане.

Далеко – но память сроднилась с душой,
И счастья былого мгновенья
Живут и теперь благодатной семьей,
Даруя мне грусть в утешенье!

Прочтя в своей дорожной книге,
Что Риги – чудная гора,
Решился я идти на Риги,
Отправясь с самого утра.

Мои хозяева со мною
Хотели на гору идти
И в лодке раннею порою
Чрез озеро перевезти.

Бьет два часа. Они уж встали
И будят сонного меня.
Вскочил и я. Мне свечку дали,
С которою оделся я.

Еще под небом мгла лежала,
И только звезды с вышины
В спокойном озере дрожали
При блеске трепетном лупы.

Мы медленно и бодро плыли,
И, нарушая тишину,
Рыбачьи весла мерно били,
Будя уснувшую волну.

Швейцары пели песни, сладко
Напевам горным я внимал
И песни родины украдкой
В душе своей припоминал.

Уже восток алел, но горы,
Широкую кидая тень,
Еще задерживали скоро
Уже рождающийся день.

Вот мы у берега оставить
Спешим у привязи челнок
И на гору наш путь направить;
А всход и долог и высок.

Она стояла молчаливо
Среди толпы – и я молчал;
Лишь взор спросил я боязливо,
И понял я, что он сказал.
Я прихожу, приют ветвистый,
К пустынной тишине твоей:
Под зеленью твоей тенистой
Сокрой счастливых от людей!

Вдали, чуть слышный для вниманья,
День озабоченный шумит,
Сквозь смутный гул и восклицанья
Тяжелый молоток стучит.
Там человек так постоянно
С суровой борется судьбой —
И вдруг с небес к нему нежданно
Слетает счастие порой!

Пускай же люди не узнают,
Как нас любовь животворит:
Они блаженству помешают —
Досаден им блаженства вид.
Да, свет не позволяет счастья:
Как за добычею, за ним
Беги, лови и от участья
Людского строго сохрани!

Оно прокралось тихо, любит
Оно и ночь и тишину;
Нечистый взор его погубит,
Как смерть, ужасен он ему.
Обвейся, о ручей безмолвный,
Вокруг широкою рекой,
И, грозно поднимая волны,
Наш охраняй приют святой!

Еще она стоит передо мною,
Окружена покорною толпой,
Блистательна, как солнце золотое;
Я был вдали, смущенный и немой.
О, что тогда сбылось с моей душою,
Как яркий блеск разлился предо мной:
И вдруг, как бы унесшись в мир подлунный,
Ударил я нетерпеливо в струны.

Что испытал я в этот миг святого
И что я пел – всё скрылось предо мной;
В себе тогда орган нашел я новый, —
Он высказал души порыв святой!
То был мой дух, разрушивший оковы,
Оставил он плен долголетний свой —
И звуки вдруг в груди моей восстали,
Что в ней давно, невидимые, спали.

Когда совсем мои замолкли песни,
Душа ко мне тогда слетела вновь.
В ее чертах божественно-прелестных
Я замечал стыдливую любовь;
Мне чудилось: раскрылся свод небесный,
Как услыхал я тихий шепот слов.
О, только там, где нет ни слез, ни муки,
Услышу вновь те сладостные звуки!

«Кому печаль на сердце налегла,
И кто молчать решился, изнывая, —
О, хорошо того я поняла;
С судьбою в бой я за него вступаю,
Я б лучший жребий бедному дала,
Цветок любви сорвет любовь прямая.
Тому удел прекрасный и счастливый,
В ком есть ответ на темные призывы».

Так от меня ты мчишься, младость,
И все отрадные мечты,
Восторг и грусть, тоску и радость —
С собою вдаль уносишь ты!
Златое время жизни полной!
Постой, еще со мной побудь —
Вотще! твои стремятся волны
И в море вечности бегут!

Потухли ясные светила,
Пред мной блиставшие в тиши;
Мои мечты судьба разбила —
Созданья пламенной Души,
И вера сладкая – далеко
В святые прежде существа,
Добыча истины жестокой —
Все идеалы божества.

Как некогда в объятья камень,
Любя, Пигмалион схватил
И чувства трепетного пламень
Холодный мрамор оживил, —
Так я к природе весь приникнул
Умом, душою, жизнью всей,
Пока согрел ее, подвигнул
На пламенной груди моей.

Она любовь мою делила,
Безмолвная – язык нашла,
Мне поцелуй мой возвратила
И сердца трепет поняла.
Леса и горы стали живы.
Поток серебряный мне пел,
Отвсюду на мои призывы
Ответ желанный мне летел.

Вселенная во мне кипела,
Теснила грудь, и всякий час
В звук, в образ, и в слова, и в дело
Жизнь из груди моей рвалась.
О, как велик мне мир явился,
Пока скрывался он в зерне!
Но – ах! – как мало он развился,
Как беден показался мне!

Как смело, с бодрою охотой
Мечты надеясь досягнуть,
Еще не связанный заботой,
Пустился юноша в свой путь!
Туда невольное стремленье,
Где хор далеких звезд горел;
Нет высоты, нет отдаленья,
Куда бы он не долетел!

Как он легко вперед стремился!
Что для счастливца тяжело?
Какой воздушный рой теснился
Вкруг светлого пути его!
Любовь с улыбкой благосклонной,
И счастье с золотым венцом,
И слава с звездною короной,
И в свете истина живом.

Но середи дороги скоро
Все спутники расстались с ним;
Свернули в сторону, от взора
Один сокрылся за другим.
Умчалось счастье, друг летучий,
Отрады знанье не. нашло,
Сомненье потянулось тучен
И истину заволокло.

Горел над пре́зренной главою
Венец и славы и добра,
И скоро скрылась за весною
Любви прекрасная пора.
Всё тише, тише становилось,
Пустынней на пути моем;
Одна надежда мне светилась
Своим бледнеющим лучом.

Из шумных спутников стремленья
Остался кто теперь со мной?
Кто подает мне утешенье,
Кто до могилы спутник мой?
Ты, исцеляющая раны,
Ты, дружба, всех отрада зол,
Товарищ горестей желанный,
Тебя искал я – и нашел.

И ты ее сопровождаешь,
Ты, труд, души покой хранишь,
Ты никогда не изнуряешь,
Не разрушая, ты творишь, —
Слепляешь среди сил природы
Песчинку за песчинкой ты,
Зато минуты, дни и годы
У времени тобой взяты.