Константин Аксаков - Стихотворения

Радость, мира украшенье,
Дочь родная небесам!
Мы вступаем в упоеньи,
О чудесная, в твой храм.
Ты опять соединяешь,
Что обычай разделил;
Нищего с царем равняешь
Веяньем отрадных крыл.

Миллионы, к нам в объятья!
Люди, поцелуй сей вам!
Над небесным сводом там
Должен жить отец наш, братья!

Тот, кому быть другом другу
Жребий выпал на земли,
Кто нашел себе подругу, —
С нами радость тот дели;
Также тот, кто здесь своею
Душу хоть одну зовет;
Кто ж не может – пусть скорее
Прочь, рыдая, отойдет!

Всё, что мир сей наполняет,
Пред сочувствием смирись!
Пусть оно покажет в высь,
Где незримый обитает.

Все творения живые
Радость средь природы пьют,
Все, и добрые и злые,
По стезе ее идут.
Сон, вино, привет участья,
Друга нам она дарит;
Дышит червь животной страстью,
К богу херувим летит.

Миллионы, в прах падите!
Мир, ты чувствуешь творца?
Выше звездного венца
В небесах его ищите.

Радость – мощная пружина
Всех бесчисленных мирон;
Радость двигает машины
Вечных мировых часов,
Из семян цветы выводит,
Хоры звездны из небес,
Сферы в отдаленьи водит,
Недоступном для очес.

Как светил великих строен
В небе неизменный ход, —
Братья, так всегда вперед
Бодро, как к победе воин!

Улыбается приветно
Средь стараний и забот
И страдальца неприметно
К цели доблестной ведет.
Веры на вершине ясной
Ее веют знамена,
И она сквозь гроб ужасный
В хоре ангелов видна.

Миллионы, здесь терпенье!
Лучший мир для вас готов —
Там, за цепью облаков,
Бог воздаст вам награжденье.

Над богами ль возвышаться?
Хорошо быть равным им.
Горе, бедность веселятся
Счастием пускай одним.
Будь забыта злость и мщенье!
Смертный враг наш будь прощен!
Пусть не знает он мученья,
Пусть теперь не стонет он!

Мы долги свои забыли;
Свет теперь свободен весь;
Братья, над шатром небес
Судит бог, как мы судили.

Радостно кипят бокалы,
И в крови вина златой
Пьют смиренье – каннибалы,
А отчаянье – герой.
Братья, встаньте! Драгоценный
Обходить нас кубок стал;
Пусть же к небу брызжет пена!
Духу доброму бокал!

Тот, кому греметь хвалами
Целый мир не преставал, —
Духу доброму бокал
Там высоко над звездами!

Твердость горю и страданьям,
Помощь бедному во всем,
Вечность данным обещаньям,
Правда – с другом и врагом,
Мужество – пред троном надо!
Братья, пусть погибнуть нам,
Но достоинству – награда,
Наказанье – злым делам!

В круг священный все стеснитесь
И хранить союз святой
Этой влагой золотой
Всемогущим поклянитесь!

Опустись, блистающим бог! Уж жаждут долины
Росы освежительной, и человек утомился,
Медленно движутся кони, —
Опусти колесницу свою!
Посмотри, кто из волн кристального моря
Манит с улыбкой тебя? Узнало ли сердце?
Быстрые кони несутся
Фемида манит из волн!
Быстро в объятия к ней ездок с колесницы
Прыгает; коней под уздцы берет Купидон:
Остановилися кони,
Волны прохладные пьют.
Неслышными на небо исходит шагами
Ночь благовонная; тихо следом за нею —
Любовь. Покойтесь, любите! —
Покоится любящий Феб!

Нет, наконец мои слабеют силы
В мучительной за долг борьбе.
Ты пламени во мне не потушила,
О добродетель! жертвы нет тебе!

Поклялся я, да, помню, я поклялся
Мятежный дух смирить.
Вот твой венец, я с ним навек расстался, —
Возьми его, оставь меня грешить.

Не жди теперь обетов исполненья!
Она моя:, мне твой венец смешон.
О, счастлив тот, кто в сладком упоеньи,
Как я, своим паденьем не смущен.

Червь близится к прекрасному растенью,
Летит моя весна. —
Она дивится смелому решенью,
Но мне за всё наградою она.

Не верь, мой друг, в дары небес беспечно!
К преступному влекут твои черты.
Но если в царстве жизни бесконечном
Награда лучшая, чем ты,

Чем преступленье, бывшее преградой, —
Неправ судьбы язык!
За добродетель ты должна мне быть наградой.
И добродетели ты мой последний миг.

Сердце, сердце, что с тобою?
Что за странные мечты?
Жизнью новой, молодою
Что так сильно бьешься ты?
Прочь всё то, что ты любило,
Всё, что горесть наводило!
Прочь заботы и покой!
Сердце, что сбылось с тобой?

Этот образ чародейный,
Этот тихий, нежный взор,
Полный силы беспредельной,
Оковал тебя с тех пор.
Захочу ль от ней сокрыться,
Убежать, освободиться —
Всё напрасно: к ней одной
Снова путь приводит мой.

Жизнь мою, мои желанья
Против воли измени,
Держит цепью обаянья
Дева милая меня.
Должен в этой чудной доле
Жить, ее покорный воле.
Что со мною, тот ли я?
О любовь, пусти меня!

Как освежается душа,
И кровь течет быстрей!
О, как природа хороша!
Я на груди у ней!

Качает наш челнок волна,
В лад с нею весла бьют,
И горы в мшистых пеленах
Навстречу нам встают.

Что же, мой взор, опускаешься ты?
Вы ли опять, золотые мечты?
О, прочь мечтанье, хоть сладко оно!
Здесь всё так любовью и жизнью полно!

Светлою толпою.
Звезды в волнах глядятся,
Туманы грядою
На дальних высях ложатся.

Ветер утра качает
Деревья над зеркалом вод,
Тихо отражает
Озеро спеющий плод.

Ветреная девушка! скажи мне,
Чем я пред тобою провинился,
Что меня измучила ты столько,
Не сдержала данного мне слова?
Вечером вчера так дружелюбно
Ты мне жала руки и твердила:
«Да, приду, приду я перед утром —
Жди меня, друг милый, непременно».
Притворил тогда свои я двери,
Хорошенько осмотрел я петли, —
И был рад, что петли не скрипели.
О, какая ночь прошла в томленьи!
Я не спал – все четверти считал я;
Если ж засыпал я на минуту,
Не дремало вовсе мое сердце,
Не давало легким сном забыться.
Да, благословлял тогда я сумрак,
Что на всем покоился так мирно,
Радовался общему молчанью;
Вслушивался: середи молчанья
Не подымется ли легкий шорох.
«То же ли у ней теперь на мысли?
Те же ли у ней на сердце чувства?
Что бы ей не дожидаться утра!
Что бы ей придти сюда теперь же!»
Тихо визгнет ли на крыше кошка,
Заскребет ли в уголке мышонок,
Шум какой подымется ли в доме, —
Всё твои шаги, казалось, слышу,
Всё мне чудилась твоя походка.
Так один лежал я долго, долго;
Наконец и день белеться начал,
Вот и здесь и там шум пробудился.
«Не ее ли дверь?.. когда моя бы!»
Я сидел, облокотясь, в постели
И смотрел на дверь, еще так слабо
Освещенную, – не распахнется ль;
Но притворенные половинки
Неподвижно на крюках висели.
День же всё светлее становился;
Заскрипели двери у соседа:
Он спешил уж за дневною платой;
Скоро загремели экипажи;
Городские отперлись ворота,
И с своею пестротой и шумом
Скоро целый рынок пробудился.
В доме уходили и входили
Вверх и вниз, шумели беспрестанно,
Стук шагов, скрип двери раздавался,
Но не мог я, как от милой жизни,
От моей надежды оторваться.
Наконец, когда уж ярко солнце
Осветило комнату и стены, —
Я вскочил и в сад спешил скорее, —
Жаркое, тяжелое дыханье
Утреннею освежить прохладой,
И тебя в саду, быть может, встретить;
Но тебя не было ни в беседке,
Ни в высокой липовой аллее.