Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

Я, правда, позабыл, что ты больна.

Ты так нечуток!

Продолжай, не буду.

Я думаю: какой продавший честь
Клейменый каторжник, забывший совесть,
Сторожевым о принце мог донесть?

А вдруг бы я сказал им эту новость?

Тебе, понятно, это всё равно,
Но я считала бы, что ты — предатель!

А если бы я распахнул окно
И крикнул всем: суконщикам, солдатам,
Часовщикам, ткачам и пастухам,
Страну свою построившим на сваях,
Что хочет растоптать венчанный хам
Всё то святое, чем душа жива их?

Он, как сапожник, на меня орет!
Ты, видно, пьян?

Я с грубостями свыкся!
Как думаешь: кого бы весь народ
Назвал предателем — меня иль Сикса?
Кого б тогда браслетами оков
Украсил он и закидал навозом?

Мне безразлично мненье мужиков:
Я — бюргерша!

А я — потомок гезов!
Я б сплел для бар, — возьми их всех чума, —
Пеньковый галстук, добрую петлю, бишь!

(плача)
Ты груб, ты варвар, ты сошел с ума, —
Ты бессердечен, ты меня не любишь!

Воззри, господь, на этот мирный дом.
В нем обитающие да спасутся!

Кто вы такой и что вам нужно в нем?

Смиренный раб из «Общества Иисуса».

Хочу я лучше знать своих гостей
И в них стараюсь пристальней вглядеться:
Из общества Иисуса на кресте
Или из общества Христа-младенца?

(удивленно)
Не всё ль равно?

Я разницу готов
Вам объяснить и справкой быть полезен:
Иисус родился в обществе скотов,
А умер в обществе головорезов.

Кощунствуешь, мой сын!

Святой отец!
На неразумного свой гнев умерьте!
(К Рембрандту)
Я умираю! Близок мой конец,
И он меня приготовляет к смерти.

(волнуясь)
Молчи о смерти! Ведь за каждый миг
Твоих страданий я бы трижды умер!
(К пастору)
Подите вон отсюда, злой старик!

Прости тебя создатель! Ты безумен.
(Уходит.)

Звезда моя! Любовь моя! Прости!
Я снова позабыл, что ты больная.
Отныне сердце я сожму в горсти
И буду кроток!

Я тебя не знаю!
Ты пастора прогнал.

Слащавый пес!

Не богохульствуй! Без того мне жутко!
Ты об Оранском пушкарям донес!

Не доносил! Клянусь, что это — шутка!

Ты скуп! Ты отказался мне купить
Кровать и зеркало! Теперь я знаю,
Что всех твоих дурных поступков нить
Приводит к Хендрике!

(обнимая ее)
Куплю, родная!
Мне кажется, я стал бы воровать,
Чтоб подарить своей прекрасной даме
И с бирюзовым пологом кровать
И зеркало в красивой черной раме!

Ну, вот и я. С деньгами худо, брат:
Я их наскреб не много.

Буду краток:
Я напишу тебе твоих солдат.
Увидишь Кука, — пусть несет задаток.

Еще коснусь кобальтом этих лент,
Чтоб выглядели банты серебристей, —
И всё.

Какой торжественный момент,
Когда последние удары кисти
По прихоти своей, как некий бог,
Кладет на холст искуснейший художник!

Не лучше он, чем тот, когда сапог
Несет на полку, сшив его, сапожник.

Груба, сдается вашему слуге,
Такая параллель, скажу открыто.

Умей увидеть и на сапоге
Божественный румянец колорита.
Как ты нашел, скажи не лебезя,
«Ночной дозор»?

Позвольте вас поздравить!
Так нравится, что и сказать нельзя!

Ведь вот беда: придется, значит, править!

А, старина! Ты что ж просунул нос,
А не войдешь?

Простите ради бога!
Я киноварь и зелень вам принес,
Французской синей раздобыл немного.

О, и французской!

Вы довольны?

Да.
(Берет палитру.)
Сейчас мы ею на палитру брызнем.
Попробуем ее. Тащи сюда
Все краски юности, все краски жизни!
(Указывает на картину.)
Как по тебе: удачен этот холст?

Тут следует немножко тронуть алой,
А этот меч, пожалуй, слишком толст.

Толст, говоришь? Посмотрим. Да, пожалуй.

Я к Саскии схожу. Когда придут
Рубаки эти, эти выпивохи,
Ты, Хендрике, будь непременно тут.

А как дела супруги вашей?

Плохи!

Итак, сегодня свой «Ночной дозор»
Рембрандт покажет нам. Он дома?

Вышел.

(осматривая ее)
Что за фигура! Что за чудный взор!
Ты у него служаночка, я слышал?