Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

В царстве правды от золота мы не найдем и следа,
Ибо золоту правда руки не подаст никогда!

Уж первый белый волосок блеснул меж черных у виска.
Седеют волосы мои! Посеребрила их тоска.
О лето жизни! Ты прошло. Ко мне не возвратишься ты!
Всё в прошлом. Я, как старый дуб, осыпал юности листы.
Уже, подобно молодым, резвиться не пристало мне,
И если есть в душе мечты, то мало: лишь на самом дне!
Себя почувствовав юнцом, я иногда еще шучу,
Но вспомню седину свою — и отойду, и замолчу.
Я с наслажденьем часто вспоминаю молодость свою…
О многом я молчу и красоту в молчании таю.
Всё миновало! Где они — минувшей юности мечты?..
В моем грядущем ничего нет, кроме черной пустоты!

Я там, где стонут бедняки. Все нищие — мои друзья.
Они — мой круг: с любым из них сумею столковаться я.

Я их люблю за то, что в них ни капли скрытой злобы нет:
Любой из бедных чист душой, хотя и в рубище одет.

Далек от чванства, — я люблю весь день сидеть у их огня.
Друг друга не обидим мы: я их или они меня!

Не хнычь! Будь каждый день готов вступить с коварной жизнью в бой!
И в том бою иль победи, или расстанься с головой!

Ты хочешь без тревог прожить? Таких судеб на свете нет!
Ты хочешь обмануть судьбу? Таких людей не знает свет!

Ты говоришь: «Я проиграл. Не вышло. Счастья не догнать».
Всё ж не сдавайся и за ним пускайся взапуски опять!

Коль будешь ты в бою за жизнь великодушен, бодр и смел, —
Ты победишь! На свете нет совсем невыполнимых дел!

Бодрись! Приниженным не будь и гнуться не давай плечам,
Не трусь, как заяц, и пустым не поддавайся мелочам!

Тогда судьба пред смельчаком преклонит гордое чело…
Волнуйся, двигайся, дерзай, покуда время не прошло!

Не видно счастья на земле. А затеряться счастью где б?
Быть может, счастье в небесах, на золотой доске судеб?

«На этом свете счастья нет!» — уныло утверждает тот,
Кто в нем отчаялся. И вот на небесах он счастья ждет.

Бедняга твердо убежден, что там найдет свою судьбу,
Что в рай войдет его душа, когда он сам сгниет в гробу.

Я плоховато знаю рай! Ни разу я туда не лез.
Землей довольный, не вникал я в философию небес!

Коль этот круглый шар земной нам во владенье дал аллах,
То счастье надобно искать не в небесах, — в земных делах!

Для тех, кто счастлив на земле, земля куда милей, чем рай.
Я б землю выбрал, если б мне велел всевышний: «Выбирай!»

Я б часа жизни не отдал, чтоб вечности блаженство пить!
Я жажду счастья! Я живу! И почему бы мне не жить?

Я буду с тем, кто строит рай не в небесах, а на земле,
Покуда дух не испущу, не разложусь в загробной мгле!

Смерть только оторвет меня от почвы, где я жил и рос.
Я, плача, отойду с земли. Мне не расстаться с ней без слез!

Но прах мой даже и тогда смешается с родной землей
Пусть я умру! Врагам не даст покоя стих бессмертный мой!

Брильянтами блестят вдали
Ночные звезды там и тут,
А на поверхности земли
Цветами девушки цветут.

И кто б, скажи, земной цветок
Мог отличить от звезд ночных,
Когда б их сблизить кто-то смог,
Сумел бы в ряд поставить их?

А коль звезда в одном ряду
Могла бы с девушкой стоять,
Я отодвинул бы звезду,
Чтоб крепче девушку обнять!

Ведь блеском глаз в конце концов
Блистанье звезд затмит она!
Ведь, право, девичье лицо
Белей, чем полная луна!

А губы, губы!.. Но поэт
Лишен таких волшебных слов,
Чтоб описать их вкус, их цвет,
Жемчужный влажный блеск зубов!

Превыше всех похвал у ней
И косы черные, как мгла,
И над глазами — двух бровей
Раскинутые вкось крыла!

Коран недаром говорит,
Что небу девушки сродни:
Приняв земной на время вид,
Всё ж только гурии они!

Коль сердце чисто у тебя, — оно, как море, широко,
Оно охватит целый мир в едином взоре далеко.

Коль сердце чисто у тебя, — такое сердце всё вместит,
Всё в мире видит сердце то и, как алмаз, во тьме блестит.

Оно готово всех обнять: убогих, нищих и калек,
Мужчин и женщин — словом, всех, носящих имя «человек».

Оно глядит на белый свет открыто, не через очки,
Оно болит за всех людей, ему друзья все бедняки.

Но есть ослепшие сердца. Скупец — хозяин их таков,
Что вечно ноет и скулит и жмется из-за пустяков.

Нет ничего на свете, друг, тесней скупых сердец таких!
Они малы: не только мир — горошинка не влазит в них.

Такие повстречав сердца, я умоляю: «О аллах!
Скорей избавь меня от них — унылых, грязных и пустых!»

«Он гаснет!» — говорят тебе. Но посмотри: огонь — и тот
Тускнеет, если человек в светильник масла не нальет.
Как громко свищут соловьи, когда в садах цветут цветы!
Но в день осенний соловьев, скажи, хоть раз слыхала ль ты?
Ты видишь погреб? Соловья запри в глубокий тот подвал
И слушай: запоет ли он? Нет! Он в неволе не певал!..
«Он гаснет!» — говорят тебе. Но ясно даже для детей,
Что невозможно жить и петь без упований и страстей!

Пусть дни идут, не гаснет страсть, наоборот: всё жарче кровь!
Ах, видно, заблудился я в твоем густом саду, любовь!

Бегу — и вдруг перед тобой колени робко преклоню,
Сержусь, но, словно мотылек, лечу к любовному огню!

«Я излечился!» — говорю, а сам дрожу, и вновь горю,
И возвращаюсь вновь к тебе, и вновь тебя боготворю!

Нет, я не в силах убежать! Ты стала мне, любовь, тюрьмой!
Я пойман: с четырех сторон пылает жаркий пламень твой!

Чудесный случай был вчера! Я мирно шел к себе домой,
Вдруг вижу: светит огонек, мой озаряя путь ночной.

Подумать: солнце? Но в горах уже погас заката свет!
Луна — подумать? Но как раз луны на небосклоне нет!

Откуда лился этот свет, лишь позже догадался я:
По улице навстречу мне шла ты, любимая моя!