Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

«Сынок! Пусть острый меч твой реет
Летучей молнией в бою!
Будь смел, коль хочешь ты скорее
Опять увидеть мать свою!»

Меж ними, погружен в молчанье,
Лежит задумчивый Шота.
К далекому воспоминанью
Уносит юношу мечта:

Был в ту весну в алмазных росах
Кудрявый персиковый цвет.
Безмолвно опершись на посох,
Пастух Шота встречал рассвет.

Кето с улыбкою лукавой
Спускалась с горной высоты.
Пред нею расступились травы,
Дорогу дали ей цветы!

Шота в густой траве по пояс
Уселся с девушкой Кето.
И, на груди ее покоясь,
В тот день был счастлив как никто!

Они в то утро заключили
Союз любви между собой…

Чу! Автоматы застрочили:
Шли немцы. Начинался бой.

Близ рощи пушка их под вечер
На холм поставлена была.
С холма врагам готовят встречу
Ара, Шота и Абдулла.

Снаряды Абдулла подносит,
Прилежно целится Шота,
Ара огнем фашистов косит —
Все стали на свои места!

Врагов сметал их каждый выстрел.
Чернели трупы что ни шаг,
Но вновь стеною шли фашисты,
Всё ближе был свирепый враг.

«Друзья! — товарищам-героям
Отважный вымолвил Шота.—
Уж лучше смерть на поле боя,
Чем жизнь в цепях, под свист кнута!»

«Без страха глянем смерти в очи! —
Ответил смелый Абдулла. —
Те, кто погиб за край свой отчий, —
Живут! Бессмертны их дела!»

Сказавши это, за снарядом
Спешит отправиться смельчак.
Враг свирепеет. Пули градом
Шлет в трех героев злобный враг.

Ара назад случайно глянул,
И сердце горечь обожгла:
Обняв снаряд, смертельно ранен,
Лежал бесстрашный Абдулла.

Ара присел на землю рядом,
Поцеловал его в глаза.
И к пушке мчится со снарядом,
Ужасен в гневе, как гроза.

Глядит и видит: что же это?!
Враги наглеют неспроста:
Лежит убитый у лафета
Бесстрашный друг его Шота…

С глубокой горечью, всей грудью
Вздохнув о друге дорогом,
Ара остался у орудья
Лицом к лицу со злым врагом.

К нему носил он сам снаряды,
Потом прицеливался сам,
Сам говорил «Огонь!» — и градом
Снарядов бил по злым врагам.

Но вот Ара рукой нащупал
Последний в ящике снаряд, —
А к пушке через гору трупов
Бегут враги за рядом ряд!

Не взять ее врагам проклятым!
Ара лопату вмиг нашел
И землю рыхлую лопатой
Насыпал в орудийный ствол.

Врагов увидя пред собою,
Смельчак решает, что — пора,
И грозную царицу боя
Взрывает выстрелом Ара!..

Он сам был ранен, но в расплату
За смерть друзей, за край родной
Швырнул последнюю гранату
Фашистам под ноги герой.

Врагов немало горец смелый
Отправил той гранатой в ад.
Всё на пригорке онемело:
Фашисты кинулись назад.

Запомни, друг: их было трое —
Бесстрашных молодых друзей.
Жизнь положили три героя
Во славу родины своей.

Как старый горец любит свой Казбек,
Так я люблю все земли и края.
Но к родине привязанный навек,
Всегда гордился тем, что горец я.

Мне довелось из Волги пить не раз,
Ее красой душа была горда.
Но свой далекий, свой родной Кавказ
Я вспоминал повсюду и всегда.

Чуваш, дружа со мною от души,
Мне с табаком протягивал кисет.
Мне русые знакомы латыши:
Я, раненный, оставил крови след

На их земле, а друг мой умер там,
Склонясь к земле простреленным челом.
Жестокой битвы дым — по волосам
Полз у меня в окопе под Орлом.

Я по дорогам Севера бродил,
Любил простор и ширь его степей,
Хлеб дружбы ел и воду дружбы пил,
И все-таки всегда в душе моей

Блестел далекого Эльбруса снег,
Вздымались острые вершины скал.
Поднявший голову седой Казбек
Везде мне чудился, всегда сверкал.

Мне лапы сосен по душе пришлись,
Их смутный шум и свежая хвоя.
Я их люблю, но все-таки всю жизнь
Гордился тем, что вольный горец я!

Я видел пляски северных степей
И среди них прекрасные встречал,
Но твой, лезгинка, бешеный напев
Сильнее всех в моей душе звучал.

Как я люблю косматой бурки взлет,
И белый треугольник башлыка,
И стук копыт в горах, когда вперед
Уносит конь лихого седока!

Как горд я вами, милые края!..
Коварный враг, оставь свои мечты,
Что эту гордость потеряю я.
Нет! Жизнь скорее потеряешь ты.

Из черных дней войны, из пламени боев
Мы вынесем тебя и светлой и живой,
К своей родной земле нетленная любовь,
Как ты выносишь штык, кидаясь в смертный бой.

Мы вытерпим напор и голода и тьмы,
И как бы этот груз нам плечи ни нажал,—
Всё ж вынесем из битв свободу нашу мы,
Как горец из ножон выносит свой кинжал.

Мы вынесем любовь, и чистоту сердец,
И человечность ту, что вечно высока, —
Мы вынесем ее, как раненный боец
Выносит из беды флаг своего полка.

Да, вынесем. Тогда я заглянул в лицо
Бойцов, увидев, как зажаты губы их,
Я это прочитал в терпении бойцов
И в сдвинутых бровях полковников седых.

Из черных дней войны, из битвы огневой
Мы вынесем ее — ничто не сломит нас,—
Зажав разрывы ран, и светлой и живой,
Как знамя из огня выносят в битвы час!

Валя в лесу дубовые стволы,
Дед на скале построил крепкий дом.
Теперь лишь груда пепла да гора золы
На этом месте. Дом сожжен врагом.

В изломанном саду — ни деревца,
Лишь обгорелая чернеет ель…
В том доме бабка родила отца,
Там мать мою качала колыбель.

В былые дни отец в расцвете сил
У горного козла спилил рога,
Пронзив его кинжалом, и прибил
Рога его к столбу близ очага.

Кавказец смотрит, сдерживая гнев,
На груду пепла. Дома больше нет.
Рога погибли, рухнули, сгорев,
Дубовые столбы, что ставил дед.

Сгорел тот снимок, на котором он
С кинжалом снят в черкеске у крыльца.
Висевшая в простенке меж окон,
Сгорела бурка моего отца…

Сгорел тот дом, в котором вырос ты,
Где мать певала песни для тебя,
Где ты лелеял юности мечты,
Где жил ты, вольность горскую любя.

И всё ж кой-что осталось: ты нашел
Котел, который под землей лежал.
Он закипит еще, родной котел,
На новом очаге… А вот кинжал