Илья Чавчавадзе - Стихотворения и поэмы

Горы Кварели! Вдали от родного селенья
Может ли сердце о вас вспоминать без волненья?

Где бы я ни был, со мною вы, горы, повсюду,—
Сын ваш мятежный, ужели я вас позабуду?

Помню, ребенком, исполнен неясной заботы,
Весь замирая, смотрел я на ваши высоты.

Но не от страха тогда мое сердце дрожало —
Я и в младенчестве вас не боялся нимало.

Полный восторга, взирая на ваше величье,
Дивные тайны стремился душою постичь я —

Тайны вершин, пропадающих в дымке туманов,
Где раздается ликующий гул ураганов,

Где, задыхаясь, летит караван журавлиный,
Еле равняясь с далекою вашей вершиной!

О, как я жаждал невинною детской душою
В буре и мраке взлететь высоко над землею.

О, как мечтал я, почуяв орлиные крылья,
Тронуть крылами сверкающих льдов изобилье!

В час, когда ветры, нарушив ночное молчанье,
Львиное в пропасти вдруг исторгали рычанье,

О, как дрожал я! Но, внемля раскатам обвала,
Звуки родные душа моя в них узнавала.

Детскому сердцу довольство собой незнакомо,
Ныне же, горы, я горд, что воспитан я дома,

Ныне горжусь я, что, сын этой дикой природы,
Вырос я в бурях и рано узнал про невзгоды.

Горы, свидетели детских моих огорчений,
Как я взывал к вам в порыве сердечных мучений,

Как я от вас утешения ждал и привета,
Но, как всегда, не давали вы, горы, ответа.

Этого чудного, полного тайны молчанья
Вплоть до последнего я не забуду дыханья…

Горы Кварели, сопутники юности нежной,
Долг перед жизнью влечет меня в путь неизбежный,

Судьбы грядущего требуют нашей разлуки, —
Можно ли требовать более тягостной муки!

Конь мой торопится, стонет душа от печали,
С каждым вы шагом уходите в синие дали…

Вот вы исчезли… И только вершины седые
Еле видны… И расстался я с вами впервые…

Тщетно глаза я от солнца рукой прикрываю,
Тщетно я взоры в пустое пространство вперяю,—

Всюду раскинулись синего неба просторы,
Уж не венчают их больше прекрасные горы!

О, так прощайте же, дивные горы Кварели!
Сердце мое, полюбившее вас с колыбели,

Вечной любовью к великой отчизне пылая,
Вам улыбнется, рыдая, из дальнего края!

Один сижу, мечтая над свечою.
Она горела ярко предо мною
И озаряла дальние углы,
Рассеивая тени сизой мглы.

И вижу я: свет немощный тускнеет,
Едва мерцает, на глазах скудеет
И гаснет, но, колеблясь, сгоряча,
С последней силой вспыхнула свеча…

Исходит воск своей слезою белой
В борьбе со смертью. Пламень помертвелый
Головкой синей бьется в тишине,
В подсвечнике дрожа на самом дне.

Вот смерть уже скользнула тенью длинной,
Луч тусклый мреет на стенах гостиной!
И ты потух, свечи последний свет!
Один нагар — угасшей жизни след.

Так, до поры почти нас не тревожа,
Угрюмым стражем станет смерть у ложа,
И от венца творения в веках
Останется лишь безымянный прах.

Суд вершил я без оглядки —
Всё за взятки, всё за взятки,
Если б выгодно мне было —
Брата я б загнал в могилу.
Деньги брал, где только можно,
Обирал крестьян безбожно,—
У меня хватало духу
Их обречь на голодуху.
Там, где честному — погибель,
Мне была прямая прибыль.
Смерть, пришла ты слишком рано,—
Не успел набить кармана!

Не был я душою кроток:
Вопли слезные сироток
Слушал я без сожаленья,
Как докучливое пенье.
Мерли дети у вдовицы —
Я и тут спешил нажиться,
Ей советом помогая,
Грош последний вымогая.
Кой-кого я из несчастья
Вызволял своим участьем,
Мог помочь в кручине всякой —
Лишь монетками позвякай.

А тому, кто шел без денег,
Я кричал: «Уйди, бездельник!
Захлебнись в житейском море,—
Мне беда твоя не горе!»
Жизни я познал законы:
Там, где надо, бил поклоны,
Надо — был слепцом недужным,
Прозревая там, где нужно;
Надо — прогремлю грозою,
Надо — изогнусь лозою.

Ум являл я при народе,
Был неглупым по природе, —
Но в присутствии начальства
Я глупеть умел сызмальства.
Я пред робким был кичливым,
Перед смелым — боязливым,
Над бессильным — насмехался,
Перед сильным — пресмыкался.
Одарен небесным отче
Парой рук, проворных очень,
Греб я деньги неустанно
В ненасытные карманы.

Для нечестного дохода
Я семь шкур сдирал с народа,
О кармане только помнил…
Умер — так и не наполнил!
Мдиванбег — властям полезен,
Я отчизне был любезен,
Я ей отдал сил немало,—
Лихоимец, обирала!
Не крестьянин был, не князь я —
Был и выскочка, и мразь я;
Нагонял на смертных страх я,
А теперь — бессильный прах я.
Сжальтесь! Мимо не шагайте,
Долг последний мне отдайте
И шепните мне украдкой,
Что войду я в рай за взятку…