Алксандр Власов - Баллады

Посетовав, его препоручили
Чувствительной сударыне своей
В надежде, что волшебностью усилий
Из праха жизнь удастся вырвать ей.
Но в той земле воспринял усыпленье
Поверженный к великой чести им,
Изольда же, несущая целенье,
Сражённого не видела чужим.

И скрылся гость, едва поспела сила,
Добрался до предела своего,
Но девушка, что сердце воскресила,
Нечаянно взяла навек его.

За столиком однажды незнакомка
Внимание студента привлекла.
Струила сок ей тонкая соломка,
Во взоре же господствовала мгла.

Назначило полночное ненастье
Пристанищем ей тесный кров его.
Хотелось им, испытывая счастье,
В единое смешаться вещество.

«Но всё-таки домой давно пора мне!» —
Не раз уже поведано в тиши.
При голосе той прелести и в камне
Возникло бы мерцание души.

Румяный плод отведала голубка.
Пурпуровый напиток отпила.
Пролив его, кляла себя, ведь юбка
Заметное пятно приобрела.

А ночь окрест успела проясниться,
Хоть умерли по зданиям огни.
Тогда всему назло соединиться
В грядущий день условились они.
Принёс он ей влекущих око лилий,
Но старицу представило жильё.
Понять она смогла не без усилий,
Кого найти желают у неё.

Всю боль её почувствовать едва ли —
Неужто речь о Лоре ей слышна?
Тем именем и вправду внучку звали,
Но спит уже в земле давно она…

Дознание толпе на созерцанье
Даёт опять усопшую давно.
Студента жжёт её очарованье!
На складках юбки видится пятно!

Ударился куда-то ловчий сокол,
Осанистый владыка – вслед ему.
До храма на коне легко процокал
И спешился к народу своему.

Принёсшие на празднество гвоздики
Залётного манили для него,
Но сокол и не трогался на клики
С отвесного приюта своего.

В охотнике владыку не узнали,
Не встретили как надо потому.
Невеста же встряхнулась от печали:
«Приветствие навечно моему!»

Венчавшемуся с ней проговорила:
«Для большего шесток освободи».
Приемля в ней подобие светила,
Подвластному сказал и князь: «Уйди».

Немедленно свершилось обрученье,
До вечера – венчанье во Христе.
Под куполом обратное теченье
Пернатого шатнуло на кресте.
Приблизился по княжескому клику
Без устали сидевший высоко;
Владычицу увидев и владыку,
Сокольнику доверился легко.

Объятые тревогами бароны
Потребовали раз от короля
Скорей себе найти принцессу в жёны,
Всевышних о наследнике моля.

На всякий вид отказа пригрозили
Разъехаться по замкам от него,
Но срок уста монарха сообщили
Касательно ответа своего.

Мозгуя, Марк отчаялся душевно:
«Где быть ей, неподатливой, чтоб я
Показывал удачней каждодневно,
Что к ней душа распахнута моя?»

Но пало просиять ему во взоре:
Затеяли две птички баловство,
Повздорили и выронили вскоре
Прекрасный чей-то волос у него.

Придворные, придя к нему, узнали,
Что в узах утолит его тоску
Та спутница, чьи пряди б отвечали
Вот этому скупому волоску.
Согнул один из рыцарей колена:
«Пуститься мне в опасные пути —
Сумею пасть я ради суверена,
А может и принцессу привезти».

Имел отраду герцог Орлеанский
Замужней насыщаться госпожой.
Но в муже нрав очнулся пуританский —
И вот она в окрестности чужой.

Вестей любви ждала нетерпеливо,
Но горькой лишь измены дождалась,
И тихий брак узнавшему счастливо
Отместкой отозваться поклялась.

Обильными строками льются речи,
Нельзя найти в их искренности лжи.
Венчаются красой последней встречи
Старания коварной госпожи.

Несметное семейство маргариток
Услышало полночного щегла,
А герцогу рубиновый напиток
Интимная подруга подала.

Но вызвано при том уловкой вредной
Ранение признательной руки.
В предчувствии дождя под высью бледной
Плакучие качнулись ивняки.
Прелестница порез его промыла
Со вздохами притворными сполна.
А бабочка порхала не без пыла,
В участии забыв о гнёте сна.

Прелестница на вечную разлуку
Взяла платок, испачканный в крови.
Решительно потом отцову скуку
Прогнал его рассказ о той любви.

Преклонному вельможе мало смеха.
К отвергнутой вторгаются домой.
Но обыску в искусстве нет успеха,
Не выявить и женщины самой.

Та в Англию с добычей поспешила,
Где полночью, при локте знатока,
Зловещую работу совершила
Над пятнами известного платка.

Дни франта сочтены былой подругой.
Не дать ему спасения вдали.
И лошади, идя благой округой,
Вдруг яростно карету понесли.

Выкрикивал уверенно возница,
Что справится с оказией вот-вот,
А герцогу случилось устраниться
Для собственной погибели в осот.

Нагрянуло дикарство непогоды
На гордую столицу в декабре.
Безудержно росли речные воды,
Бедой грозя при гаснущей заре.

Полнейшей немотой мороча скверно,
Процессия взялась из мути дня.
Передними шли факельщики мерно,
Попарно шли под пурпуром огня.

Красавицу везли на колеснице
В украшенном изысками гробу,
По площади везли к императрице,
Всё видевшей, с испариной на лбу.

Двором её прошли к Неве суровой,
Мгновенно чтоб исчезнуть у реки.
Видение тревогой нездоровой
Повеяло на всякие зрачки.

Помехами свирепство мощной бури
Не сделало понятней колдовство,
Наутро же сияние лазури
Не выявит и вовсе ничего.
Расспрашивай, чей прах, ища гробницы,
Лишился вдруг обряда похорон!
Узнал о том из уст императрицы
Поздней её возлюбленный Бирон.

У двери в мир иной сказала Анна,
Что милый друг явил ей бремя зол:
Избыточно она была желанна,
А жаждущий служанку предпочёл.

Обманутой развеяться в печали
Сотрудники Бирона помогли —
Во флигеле дворца замуровали,
Что просится в объятия земли.

Но как ему поправить это горе?
Не грезилось удачи для труда:
Смещённого по смене власти вскоре
В Шенкурск его сослали навсегда.