Генрик Ибсен - Драмы. Стихотворения

Сольнес.Ну, что касается этого… У меня тут многие учились. И все-таки мало проку вышло.

Хильда (смотрит на него и качает головой). Нет, хоть убейте меня, не пойму, как вы можете быть так глупы!

Сольнес.Глуп? Так вам кажется, что я очень глуп!

Хильда.Конечно. Раз вы соглашаетесь возиться тут со всеми этими молодчиками, обучать их…

Сольнес (пораженный). Ну? А почему бы нет?

Хильда (встает; полусерьезно, полушутя). Ах, подите вы! Ну к чему это? Только вы один должны бы иметь право строить. Вы один! Все — сам! Вот что!

Сольнес (невольно) . Хильда!..

Хильда.Что?

Сольнес.Скажите на милость, как вы додумались до этого?

Хильда.Вам это кажется ужасно нелепым? Да?

Сольнес. Нет, не то. Но теперь я скажу вам кое-что.

Хильда. Ну?

Сольнес.Ведь я сам брожу тут… изо дня в день… в тишине и одиночестве… и ношусь с тою же мыслью. Хильда. Да это так понятно, по-моему.

Сольнес (пытливо взглянув на нее). И вы, конечно, успели это подметить.

Хильда.Ничего ровно я не подмечала.

Сольнес.Но недавно… вы же сказали, что находите меня… не совсем в порядке? В одном отношении?..

Хильда.Ах, я совсем о другом думала!

Сольнес.О чем же именно?

Хильда.Не все ли вам равно, строитель?

Сольнес (ходит по комнате). Ну, как хотите. (Останавливается у окна.) Подите сюда, я вам покажу что-то.

Хильда (подходит). Что?

Сольнес.Видите… там в саду?..

Хильда.Да?..

Сольнес (показывая рукой). Напротив большой каменоломни.

Хильда.Новый дом?

Сольнес.Который строится, да. Почти совсем готов.

Хильда. С очень высокой башней, кажется.

Сольнес. Леса еще не убраны.

Хильда.Это ваш новый дом?

Сольнес.Да.

Хильда.В который вы скоро переедете?

Сольнес.Да.

Хильда (смотрит на него). А в этом доме тоже есть детские?

Сольнес.Три, как и здесь.

Хильда.И ни одного ребенка.

Сольнес.И не будет.

Хильда (улыбаясь). Ну, не говорила ли я?..

Сольнес.Что?

Хильда.Что вы все-таки… этак… немножко того…

Сольнес.Так вы об этом тогда думали?

Хильда.Ну да, обо всех этих пустых детских, где я сегодня спала.

Сольнес (понижая голос). У нас с Алиной… были дети.

Хильда (напряженно смотрит на него). Были!..

Сольнес.Два мальчика. Оба одного возраста.

Хильда.Близнецы, значит.

Сольнес.Близнецы. Теперь этому будет уже лет одиннадцать — двенадцать.

Хильда (осторожно). И оба они?.. То есть их нет больше?

Сольнес (тихо, растроганно). Они жили всего недели три. Даже и того не будет, пожалуй. (С внезапным порывом.) Ах, Хильда, какое это невероятное счастье для меня, что вы явились к нам! Теперь, наконец, мне будет хоть с кем поговорить!

Хильда.А разве вы не можете… с ней?

Сольнес.Не об этом. Не так, как мне надо и хочется. (Угрюмо.) Да и о многом другом нельзя.

Хильда (вполголоса). Так вы только это имели в виду, говоря, что я могу вам пригодиться?

Сольнес.Главным образом, пожалуй, это. То есть вчера. Сегодня же я сам хорошенько не знаю… (Обрывая.) Подите сюда, и сядемте, Хильда. Садитесь на диван, тогда сад у вас будет перед глазами.

Хильда садится в угол дивана.

(Придвигает свой стул ближе.) Хотите слушать меня?

Хильда.Ужасно хочу.

Сольнес (садится). Так я расскажу вам все.

Хильда.Теперь у меня перед глазами и сад, и вы сами. Рассказывайте же! Скорее!

Сольнес (указывая в угловое окно). Там на холме, где вы теперь видите новый дом…

Хильда.Ну?

Сольнес.Там жили мы с Алиной первые годы. Там стоял тогда старый дом, принадлежавший матери Алины. Он достался нам после ее смерти. А вместе с домом и большой сад.

Хильда.На том доме тоже была башня?

Сольнес.Ничего подобного. Снаружи это было большое, некрасивое, мрачное деревянное здание — настоящий сарай. Внутри же было очень мило и уютно.

Хильда.Вы, значит, срыли эту старую рухлядь.

Сольнес.Нет, он сгорел у нас.

Хильда.Дотла?

Сольнес.Да.

Хильда.Это было большим несчастьем для вас?

Сольнес.То есть как на это взглянуть. Как строителю, мне этот пожар помог выбиться на дорогу.

Хильда.Ну, а?..

Сольнес.У нас только что родились тогда те двое малюток.

Хильда.Да, бедняжки близнецы!

Сольнес.Родились они такими здоровыми, крепкими. И росли просто не по дням, а по часам.

Хильда.Малютки очень растут в первые дни.

Сольнес.Нельзя было налюбоваться на них с Алиной, когда они лежали так… все вместе… Но тут случился ночью пожар…

Хильда (напряженно). Ну? И что же? Говорите же! Сгорел кто-нибудь?

Сольнес.Нет, не то. Все спаслись благополучно…

Хильда.Так что же тогда?..

Сольнес.Алина была страшно потрясена. Пожар… вся эта тревога… Пришлось спасаться сломя голову… в такую холодную зимнюю ночь… И ее и малюток вынесли… в чем они лежали.

Хильда.И они не выжили?

Сольнес.Нет, выжили. Но у Алины сделалась лихорадка. И молоко испортилось. Она непременно хотела кормить сама. Это был ее долг, как она говорила. И оба наших мальчика… (Ломая руки.) Оба… О-о!

Хильда.Не вынесли этого ?

Сольнес.Этого они не вынесли. Вот как мы потеряли их.

Хильда.Должно быть, это было ужасно тяжело для вас?

Сольнес.Да, тяжело. Но в десять раз тяжелее для Алины. (Стискивая руки в тихом бешенстве.) Подумать, что такие вещи могут твориться на белом свете! (Отрывисто и твердо.) С того дня, как я лишился их, я потерял охоту строить церкви.

Хильда.Вы, может быть, неохотно взялись и за нашу церковную башню?

Сольнес.Неохотно. Помню, как я был доволен к рад, когда закончил ее.

Хильда.Это и я помню.

Сольнес.С тех пор я никогда и не строил ничего такого. Ни церквей, ни башен.

Хильда (медленно кивает). А только жилые дома.

Сольнес.Семейные очаги для людей, Хильда.

Хильда.Но с высокими башнями и шпицами.

Сольнес.Да, когда только можно. (Переходя на более легкий тон.) Так вот я и говорю… пожар помог мне выбиться в люди. Как строителю, то есть.