Лина Леклер - Встреча (сборник)

И овраг, и дыханье полыни,
Чуть озябшей в росе поутру,
Легкий бег электрических линий,
Вечерами вступавших в игру.

Запах дыма, мангалы, соседи,
И гудки, и в песке детвора,
Мы уже никогда не приедем
В это царство надежд и добра.

Из колоды потеряны карты,
Кто-то вырвал страницы из книг…
Детство, молча, опустит штандарты
И уйдет, будто траур возник.

И угаснут смешки в перелеске
Беззаботных резвящихся птиц…
На земле и тревожно, и тесно,
В небесах – ни дверей, ни границ.

Может быть, что и вы замечали,
Не пуская тоску на постой,
Что в загадочном море печали
Часто плещется луч золотой.

Заходящего солнца дорожка
Или яркая тропка луны,
Что идет осторожно, как кошка,
Из блестящей морской глубины.

Дремлят рыбы, уснули медузы
И колючие звезды на дне,
Нас связали бесплотные узы
И навек привязали к луне.

Эти тайны вечерних отливов
И бегущая утром вода…
Что за мягкая вечная сила
Покоряет нас всех иногда!?

Мы с годами мечтаем все реже,
Но луна, как забытый Грааль,
Вдруг подарит внезапную нежность
И любовью окрасит печаль.

Тает золото фонарей,
Расплываясь, как воск, в реке,
И торопит «скорей, скорей»
Нас на призрачном языке.

Он уплыл в небеса – язык
Позабытых землей племен,
Может, песня, а может, крик,
Может, шорох и треск знамен.

Может, окрик ночной трубы,
Может, плеск задремавших вод…
Щеки Сены слегка рябы —
Просто ветер, дожди, восход.

Просто время уходит в такт
Каблукам и шуршанью шин,
Может, зря мы спешили так
Или кто-то за нас спешил.

Торопливо прошли сквозь мглу,
Торопливо нырнули в тень,
Разгребает уже золу
В наших душах пришедший день.

Теплый пепел уносит ввысь,
Над рекою – туман, заря,
Кружит в воздухе желтый лист,
Словно все, что случилось – зря.

Тихой ночью осенней
Опадают мониста
С мирно спящих деревьев
На проулочек чистый.

Узкий, темный, старинный.
Уголки, повороты.
Сыплет яркие искры
Месяц с неба без счета.

А за древнею ставней —
Все щербинки да щели —
Дева грезит о давнем,
Словно фея в пещере.

О любви без обмана,
О разлуках и встречах…
Улыбается странно
Ей из сумерек вечность:

«Слушай, милая дама,
Знай же, нежная пани,
Что любви без обмана
На земле не бывает.

Лгут и стрелы, и пули,
Лгут и зрелость, и юность…
Ни тебя обманули,
Ты сама обманулась.

Нет печальней напева,
Нет изысканней правил…
Что ты, милая дева,
Он тебя не оставил.

Это лишь на бумаге
Горе сердца не тронет,
Рвутся в пламени стяги,
Тают в мареве кони.

Он тебе обещался
Быть в гостях до Покрова?
В райском ангельском царстве
Вы увидитесь снова».

Нежный стелется вечер,
Звезд сияет корона,
Плачут длинные свечи
Перед бледной Мадонной.

Кувшинки мерцают феями,
Недолгая ночь в июне,
Блуждает в лесу Офелия,
Влюбленная в полнолунье.

В туманном любовном мареве
Ей мнится наследник датский,
Восходит пожаров зарево
Над черной тропой солдатской.

Актеры бредут под ливнями,
Трясется в полях фургончик,
Сюжет до конца не выверен,
А рвется всегда, где тоньше.

Однако все будет правильно,
Застыла печаль волчицей,
И принц умирает раненый,
Не ведая, что случится.

Лжецы, дураки, кабатчики
Заполнят собор воскресный,
Корабль скрипучей мачтою
Упрется, качаясь, в бездну.

И день золотыми перьями
Коснется, прервав дремоту…
Спокойна одна Офелия
Под водною позолотой.

Укройся и спи. Вольный ветер гуляет в полях.
То гасит звезду, то волнует иссохшие травы.
В далекой часовне стоит на коленях монах,
В далеком дворце короли снова делят державы.

Укройся и спи. Много в мире напастей и войн.
И долго терзать будут землю ненужные смуты.
В камине горит золотисто-пунцовый огонь
И падают в ночь, растворяясь в прошедшем, минуты.

Укройся и спи. Под изогнутой аркой моста
Не дремлет река, что была кем-то названа Стиксом.
В ней месяц плывет. А задача у нас непроста —
Нащупать в душе между светом и тьмою границу.

Укройся и спи. Видишь, филин застыл на дубу,
Пытает судьбу, глядя в сумрак светло и глазасто.
Мы беды свои вместе с смертью видали в гробу
И пламя еще от порыва тоски не погасло.

Укройся и спи. В алых пятнах плывут небеса,
Как будто камзол бледным ангелам бросил убитый.
Укройся и спи. Окропила могилы роса.
И смерть, как всегда, замерла над сосудом разбитым.

Тонули корабли, стихи слагались плавно,
Скользило по листу неспешное перо,
Горели города, а села и подавно,
И пахло по весне и влажно, и остро.

Все делалось теплей в изменчивой в лазури,
Хоть где-то в вышине остался холодок,
И каждый сам с собой был собран и разумен,
Но пламя, как лоза, змеилось между строк.

Косули средь листвы уже сбивались в пары
И птица пух несла к окружности гнезда.
Нам Бог весь этот мир когда-то отдал даром,
На пастбище души пустив свои стада.

Тревожило моря сиянье полнолунья
И бился меж камней напуганный моллюск…
Так что мы обрели, кого мы обманули,
Все смертные грехи испробовав на вкус!?

Наш общий мрачный бред в соборах не отмолят,
Как волны не сотрут со скал прибрежных соль.
Не надо говорить про скорбь земной юдоли!
Какие ходоки – такая и юдоль.

На башне замка
Скучали два стражника.
Край солнца вчерашнего
Выглядывал из-за поля.
Божьею волей
День закончился благополучно.
И по этому случаю
В жарком трактире
Они выпьют бургундского вволю.
Отметим в субтитрах,
Что в жизни достаточно горя.
Есть время вина и время молитвы.