Александр Кердан - Избранное

Я – обычный человек —
Езжу на трамвае
И люблю, поверьте, всех,
Всем добра желаю.

Даже тем, кто, вопреки
Моему участью,
Мне не подает руки,
Не желает счастья.

Знаю я наверняка:
Это им простится…
Жизнь, и правда, коротка,
Чтобы злить и злиться.

Чтоб копить на «мерседес»
С голубым отливом…
Я вполне могу и без
«Мерса» быть счастливым.

Лишь бы жить (в ладу с судьбой),
Прочим – не помехой,
И куда-нибудь с тобой
На трамвае ехать!..

Ты вновь однажды станешь
Тем, что был
До своего случайного рожденья —
Дыханьем утра, отблеском светил,
Пером от белоснежных птичьих крыл,
Побегом неприметного растенья,
Мгновеньем тишины,
в котором весь
Мир поднебесный может уместиться,
Пока ты здесь —
Такой, какой ты есть,
И снова не сумел еще родиться
Чтобы собою стать —
Уже другим,
Познавшим переходы тьмы и света.
И кажется, что ты неуязвим,
Пока любовью сонный мир творим,
Пока ты сам наивно веришь в это…

Счастье рядышком лежит под одеялом
И сопит себе тихонько в две ноздри…
Счастье может быть таким вот – очень малым,
И коротким: от зари и до зари.

Мне удача нынче выпала такая:
Счастье спит, припав доверчиво к плечу…
Ничего еще не кончилось, пока я
Твоим именем назвать его хочу.

У нас немало дней счастливых,
Но мало лет,
Чтобы постичь неторопливо,
Что счастья нет.

Все то, что нам казалось счастьем,
Увы, – печаль.
И нашей друг над другом власти
Ничуть не жаль.

Поскольку власть – всегда утрата
Себя в другом,
Но разве время виновато,
Что жизнь – бегом?

В конце – быстрее, чем в начале, —
В рай или в ад.
Туда, где счастье – и печали
Не воскресят.

Ждала с войны,
а он вернулся
совсем не тем,
кого ждала…
Стонал во сне.
Потом проснулся
и попросил,
чтоб налила.
Пил в одиночку,
взгляд тяжелый
уставив в темное окно.
Потом повел сынишку в школу —
Уже поднялся все равно.
Вернулся к вечеру.
Голодный.
Пил в одиночку.
Лег.
Уснул.
Пиджак —
в карман рукав свободный —
она повесила на стул.
Достала письма из комода —
Те, что он ей с войны писал, —
и тихо плакала на кухне,
что дождалась,
да не того…

Если память о прошлом похоронил,
Бесполезно раскачивать времени маятник…
Но цветут незабудки на кромках могил
Безымянных,
Как скромный, но искренний
Памятник.
Значит, помнит земля,
Не забыла она
Всех, кто – в ней,
Кто по ней еще ходит израненный…
Вновь цветут незабудки
И снова – весна,
Словно символ
Победы.
Единственный.
Правильный.
…И когда он наступит,
Черед мой уйти,
И рванет мое сердце
Последней гранатой,
Незабудкою мне бы суметь прорасти
Рядом с вами, отцы.
Рядом с вами, ребята…

Кости болят, и не гнется спина…
Мама почти что все время – одна.
Смотрит в окно, где то дождик, то снег,
И провожает улыбкою всех,
Кто мимоходом спешит по делам…
Так вот, все сердце свое раздала.
Бедная мама…
Но молвишь при ней —
Скажет, что есть на Руси победней.
– Вот пожалеть-то пристало кого, —
Больше не скажет она ничего,
Лишь улыбнется прохожим в окне
Так, как она улыбнулась бы мне.

На окошке у мамы горшочки,
А в горшочках – цветочки, цветочки.
И цветут те цветочки весь год.
Даже если за окнами стужа,
Им и в стужу ни капли не хуже —
Мама их непременно польет.

Вот вся жизнь.
Чтоб она расцветала,
Надо, если подумать, так мало:
Не украсть, не солгать, не убить…
Жить стараться по-человечьи
В этой жизни такой быстротечной
И цветочки полить – не забыть!

Подробности жизни. Детали…
Родился. Шлепок тебе дали.
Ты окриком мир огласил
И чей-то халат оросил.
Был вымыт и биркой помечен:
Рост, вес…
Так, похвастаться нечем.
И пол обозначен – мужской
(В роддоме обычай такой).
Пеленкою первою стиснут —
Еще нет ни проблеска мысли,
Одно лишь желание – есть!
Мужчины такие и есть…
Полдня ожиданье кормленья —
И мамина грудь, как спасенье.
Тепло ее ласковых рук
И свет мутноватый вокруг.
Здесь пауза…
Школа. Экзамен.
И ты в ожидании замер…
Пятерка! Ура! Поступил!
О высшем диплом получил.
Работал. Влюбился. Женился.
Потом твой сынишка родился.
Ты снова влюбился. Развод.
На пенсию вышел. И вот —
Пилюли. Больница. Сестрицы.
Уколы. Саднит ягодица.
Зубов не осталось почти…
Ты снова в начале пути,
Где кашица, чуть не из соски.
Пора заготавливать доски
Для ложа – теперь на века.
Ты умер. Обмыт и, пока
Тебя не одели для тризны,
Картонною биркой помечен
И – больше похвастаться нечем.
…Детали. Подробности жизни.

Не веруя всю жизнь ни в рай, ни в ад,
Ты с ними вел, как с призраками, битву,
Чтоб, наконец постичь, что победят
Смирение, терпенье и молитва.

Смирись. Терпи. Молись, и станет свет
В конце тоннеля явственнее мрака…
Не страшно верить в то, что рая нет,
Но трудно не поверить в ад, однако…