Александр Кердан - Избранное

Не придираться к пустякам,
Хвалить ее обед…
Тогда не трудно будет нам
Поверить: счастья нет.

Тогда не трудно в некий миг,
Как сам себя ни тешь,
Остаться без стихов своих,
Без чувств и без надежд.

Пусть будет дом, а в нем жена,
Творящая уют.
Пусть будет жизнь полным-полна,
Всем, что от жизни ждут.

Но пусть хранят нас небеса
От радости такой,
Когда любые чудеса
Все время под рукой.

Как молодость, неугомонны,
Как вдохновение, легки
Летящие в окно вагона
Березовые сквозняки.

Такое просветленье духа
Навеки хочется сберечь,
Как пониманье, что разлука —
Лишь ожиданье новых встреч

С горняцкой улицей и домом,
Где дремлет голубь на трубе,
И с кем-нибудь давно знакомым,
Кто может «ты» сказать тебе.

Золото березы, медь рябины
Над железным отблеском пруда…
Оглянувшись, проезжаю мимо —
Сам пока не ведаю куда.

Может, впереди одни утраты,
Если не считаю за добро
Платину завьюженных закатов,
Будущих рассветов серебро.

Будто никогда не знал иного —
Стали мне дороже наконец
Олово несказанного слова,
И надежд несбывшихся свинец.

Чтоб жизнь узнать,
Иду по ней пешком —
Автомобиль купить и не мечтаю,
Хотя с вожденьем издавна знаком,
Хотя, бывает, по небу летаю.

И все ж предпочитаю пеший ход,
Когда заметна каждая травинка
И слышно, как напевом небосвод
Раскачивает птаха-невидимка.

И лес, и поле, словно отчий дом,
Где дверь всегда открыта мне, как сыну…
Чтоб жизнь узнать, иду по ней пешком —
Уже перешагнул за половину.

Солнцелик и многоцветен
Мир вокруг,
Но как-то вмиг
Налетает черный ветер,
И мрачнеет ясный лик.

Словно ты во вражьем стане —
Только недруги кругом.
И еще немного – станешь,
Самому себе врагом.

Полетишь, утратив веру, —
Ни покрышки нет, ни дна —
Только мертвый, стылый ветер,
Только злая глубина.

И опомнишься не скоро,
Что живой еще пока…
И опять открыты взору
Небо, солнце, облака…

Ледник отступал,
Обнажился обрыв,
Шершавый, как спелый кокос,
Корнями сосновыми чуть закрепив
Отвесный песчаный откос.

И лед обернулся
Соленой водой,
Пройдя через толщу веков.
Лишь камни, прибрежною встав чередой,
Напомнят, что был он таков.

А ветреной Балтики
Даль голуба
И с зеленью там, где прибой…
Ледник отступал.
Так отходит судьба,
Роняя неясную боль.

Ледник отступил,
Но остался навек
В угрюмых камнях и в песке,
Затем, чтобы не забывал человек,
Что жизнь его на волоске…

На рассвете залиты дождем колеи.
Открывается слуху не вдруг:
Вдоль железной дороги поют соловьи,
Заглушая колес перестук.

Непонятно, зачем пересвисты и щелк
Там, где сталь, креозот и мазут.
Но листва на березах струится, как шелк —
Соловьи вдоль дороги поют.

Так поэты творят, временам вопреки
По законам высоким своим.
И ни грохот колес, ни сквозные гудки
Не помеха токующим, им.

…Может, скоро забудутся песни мои,
Что слагаю, не ведая сна,
А под Вологдой будут звенеть соловьи,
Каждый раз, как настанет весна.

Лягушатами в крынку с парным молоком
Мы ныряем в озерную рань,
До которой бежать пять минут босиком
От родных пионерских веранд.

И – вразмашку, пока не проснулись совсем,
До зовущей к подъему трубы
И отрядной линейки, что поровну всем
Отмеряет кусочки судьбы.

Красным галстуком отполыхает костер
На закате последнего дня,
И в грохочущем «ЛАЗе» покатит шофер
К взрослой жизни тебя и меня.

Чтоб когда-то могли мы с тобой вспоминать,
Как ступни обжигала роса,
По которой так славно и жутко бежать,
От восторга почти не дыша…

Пахнет дождем, лопухом и навозом,
Там, где к подъезду прильнули кусты.
Будто мальчишкою русоволосым
Вновь оказался в провинции ты.

Пусть небоскребы качаются важно,
Свет горделиво струят этажи…
Но все равно в мегаполисе каждом,
Есть уголки деревенской души.

Будто бы город – уже не Россия
Даже с навозным своим запашком,
Но приглядись: зеленеют родные!
Сам перед ними – лопух лопухом…

Знать, неспроста горожанина тянет
На огороды конюшенный дух…
Город чужим тебе сроду не станет,
Там, где асфальт пробивает лопух!

Девичье поле, Девичье поле…
Или победа или неволя —
Сергия тень вдоль полков…
– Княже, смирись, преклоняя колено:
Только смиренье выводит из плена,
Освободив от оков.

Старец глядит – да не в очи, а в душу.
Видит, что наша Отчизна недужит,
Что промеж братьев грызня —
Не избежать столкновенья и сечи.
Кружат над полем и ворон, и кречет,
Кровью набрякла стерня.

Старец молчит. Бесконечно молчанье.
В нем – и надежда, и обещанье,
Что разогнется трава,
Как разгибается сникшая выя…
Будет еще неделимой Россия,
Будет державной Москва!

Ну, а пока не угадана доля:
Здесь, под Коломной, на Девичьем поле,
Только предтеча страны…
Что же молчишь ты, мудрец ясноликий?
Может, прозрел ты крушенье великой —
Не от врагов, без войны?..