Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы

Там желтеет песок, побережье,
Голубые огни на столбах,—
То заря нашей юности брезжит,
И тальянки гремят на плотах.

…И снова этот город дымный,
Грохочущий в стихе моем,
Каким он был, когда над Зимним
Перекликался Октябрем.

Мы выросли в крутые годы,
Когда, стряхнувши груз невольный,
Сталелитейные заводы
Уже равнялися на Смольный.

Тогда качалася земля,
Покорна радио Кремля.

И помним: проходили рядом
В просторы трех материков
Красногвардейские отряды
И эшелоны моряков.

Тогда сердца стучали звонче,
Дробился грохот батарей,
Но ветер был упорным кормчим
В распутьях северных морей.

Прожектора глядели зорко,
За ними шли на поводу
Полки, тонувшие в махорке,
В густом пороховом чаду.

Когда Германия взметнулась,
Штыки взъерошились, как шерсть.
О, если бы такую юность
Еще однажды перенесть.

Но на сталелитейном нынче
Наш ветер ширится, звеня.
Он каждой гайкою привинчен
К заботе будничного дня.

И так же в полдень полноводный,
Охватывая города,
Октябрь! врезается сегодня
Твоя железная страда.

Шлагбаумам древним
Дорога верна,
По шпалам не мерили версты,
За синим раздольем казалась страна
На буре замешенной просто.

Над всеми дорогами плавала мгла,
Она по тропинкам летела
И вот на рассвете уже привела
Девчонку из агитотдела.

Ах, томик помятый,
Ах, старый наган,
Ах, годы прославленных странствий!
Еще пробираются через туман
Огни отдаленные станций.

Но буря не медлит,
Но жар не остыл,
Отряды не ждут пересадки, —
Грохочут перроны,
И скачут мосты,
И лязгают звонко площадки.

Любовь, как любому,
Была мне дана
По спорам,
по дням,
по гулянкам,
Гудела до света
Страна, как струна,
С тобой по глухим полустанкам.

Застыла во льдах
Золотая река,
Отряд сформирован ударный,
И дрогнули плечи,
И сжала рука
Упрямый приказ командарма.

У самого края
Холодных степей
Горят бесприютные звезды.
В сто дальних станиц
И лесных волостей
Отправлены наши разъезды.

А буря не медлит,
Визжат буфера,
Ревут тендера, беспокоясь.
Гляди — на возгорье
Три желтых костра,
Гремит бронированный поезд.

За полустанком
Метель бормочет,
Ворон ко мне летит.
Снова тропинка глухою ночью
В темную даль бежит.

Горькие губы теперь забудешь.
Где-то вблизи поют:
«Ты ль за разлуку
Меня осудишь?
Сердце ль мое пробьют?»

Два года проходят под ропот ветров
В степях,
На заброшенных пожнях,
И голос ломается,
Стал он суров
В боях и дозорах тревожных.

Никто показать мне дороги не мог.
На поясе бился подсумок.
От синих туманов,
От горных дорог
Входил я в кривой переулок.

Прислушался:
Чуть проскрипел журавель,
Качаясь на ветре студеном,
И девушки пели на пыльной траве,
А песня была о Буденном.

Тропинки бегут
От высоких ворот,
И молнией сумрак распорот,
И каждая
Влево немного берет,
И скоро я вышел за город.

Веселый лесник
На пригорке крутом
Живет у речной переправы,
И медленно ходит по речке паром,
Грустят придорожные травы.

Он встретил меня,
И мы вместе пошли
По темному полю ночному.
Трубили в крылатую даль журавли,
И кони бежали к парому.

О почесть погибшим,
Ты вечно проста
И памятна вечно в походе.
Звезда
На высокой рогатке шеста
И холмики насыпи вроде.

«Кто здесь похоронен?» —
Его я спросил.
Луна над лесами всходила,
И надпись на холмике братских могил
Внезапно она озарила.

«Наталья Горбатова…»
Пали в туман
Дороги прославленных странствий, —
Ах, томик помятый,
Ах, старый наган,
Огни отдаленные станций.

Но жизнь принимаю,
Люблю, как тогда,
Крутые ее перебранки.
Грохочут моторы,
Летят поезда,
Огни на походной стоянке.

И пот,
И работа,
И рябь кирпича,
И песни рабочей артели…
Вдали, за рекою,
Где филин кричал,
Ночные просторы светлели.

Не говор московских просвирен,
Но сердцем старайся сберечь,
Как звездное небо России,
Обычную русскую речь.

Ее не захватишь в уставы —
Звенит, колобродит, поет
С частушкой у вербы кудрявой,
С тальянкой у Нарвских ворот.

Бегут перелеском проселки…
У волжских больших переправ
Поют на заре комсомолки
О девушках наших застав.

И светлое очарованье
Ты каждому сердцу даешь,
И что для тебя расстоянье, —
Ты в мире как в песне живешь.

Ты рано меня приласкала,
Но крепче слова приторочь
Под режущим ветром Байкала,
В сырую балтийскую ночь!

В город вернулись погодки
После поры фронтовой,
Старший — в шинели короткой,
В кожаной куртке — другой.

Снова товарищи вместе.
Поздно кончается день.
В улицы тихих предместий
Туча отбросила тень.

Вдаль убегают составы…
Кто торопливо поет
В доме за Нарвской заставой,
Около Нарвских ворот?

Путь в проходную контору…
Что ж ты задумчив и строг?
Сердце ль грустит по простору
Ближних и дальних дорог?

Или, как старую повесть,
Вспомнил ты путь боевой,
Нарву, Шестой бронепоезд,
Дымную даль за рекой?

Нынче припомнишь под вечер
Всё, что дарила гроза:
Песню, тепло человечье,
Верных друзей голоса,

Их разговоры, рассказы,
Шутки, и слезы, и смех…

Входит дружок светлоглазый
В старый сверкающий цех…

Песню доносит с залива,
Плещет в мартенах литье…

Здравствуй, старинный Путилов,
Молодо сердце твое!

Туманы, как раньше,
И пена с боков.
Опять над Ламаншем
Огни маяков.

И песни знакомей,
Когда издали
Под грохот и гомон
Пройдут корабли,

Качаясь потом
С углем и рудой
Под Южным Крестом
И Полярной звездой.

Во мгле сероватой
Стоит человек.
Оборваны ванты,
И волны в спардек.