Нина Искренко - 151 стихотворение

в синем поле огоньки
в красном поле огоньки
в чёрном поле на пеньке
гвоздь в разжатом кулаке
ключ в платочке
кот в мешке
блин корова на парке —
те Претория в дыму
Дымногория в Крыму
крематорий на дому
аллегория МуМу
бормотуха-бормота
три копыта два хвоста
ВСЕМ ВНИМАНИЕ ПОСТА —
М кровавое клеймо
отражается в трюмо
словно пишется письмо
пулей-дурою само
ментик ментик ментиор
погляди на монитор
кто там леший или вор
чей там в воздухе мотор
пламенный Амбассадор
чей там воздух чья земля
чьи алмазы-соболя
чья контора вторсырья
чьи мы ментик — ты да я

Пьяные женщины с нежностью смотрят друг другу в глаза. Сдвинув колени осторожно и вдумчиво давят на слёзные железы. Из-под бровей вылетают бесшумно железные лебеди. Дикие пчёлы застыли в полёте, и мёдом сочится в подолы ночная роса. Мёд молоко и бензин разливаются вширь, опрокинув пустые канистры.
Пьяные женщины (нимфы, гортензии, кариатиды, столешницы, астры) ловят затылком спасательный круг ежедневных привычек — белых мышей выпуская из тяжёлых свинцовых кавычек. Белых мышей и гадюк и медянок и ящериц тусклых собирая в крахмальный нагрудник. Резко закинув лицо, прикрепив к волосам жернова и колёса, пьяные женщины входят обнявшись в чужой виноградник. Вслед им глядят с интересом профили хищных птенцов, лисенята и лисы.
Пьяные женщины входят и рвут и сосут и в трясучке терзают ногтями, с воплем утробным впиваются в свежие раны, катятся плотным горячим клубком разбивая преграды и стены, падая с кручи и путаясь в тёрне, осоке и мерзостно пахнущей тине. Бросив одежды и гребни и гривны нашейные и притиранья. Бросив одежды и гребни свои диким псам на съеденье, в мутном восторге, с глубоким и трепетным чувством исполненного боевого задания.
Сытые злые нагие, гигантские ноздри раздув как коралловые паруса, пьяные женщины молча рыдают в пустой треугольник любви, честной собственности и высшего образования, медленно курят и с нежностью смотрят друг другу в глаза.

с летающего блюдца
летающие соли
слетели чтобы слиться
с летающей водой

и старенький седой
придурковатый хлопец
протягивая хлебец
увидел под собой
увидел отразился
понюхал и смутился
наелся и напился
напился перепился
упился усомнился
рассупонился

и снова выпил ой

и вылетел из крокуса
из фокуса из покуса
без пропуска без спроса

красивый

молодой

Другие могут резать или бить
А мне опять водить когда порежут
Когда по роже съездят в Запорожье
придется в Щелково задами уходить

Другие мучаются
Быть или не быть
Им хорошо а тут не до мучений
Тут только бы изысканный букет
простых мычаний
собрать и поднести и приколоть на грудь

Поправшему своею смертью смерть
мою твою моя-твоя-не-понимает

Другие могут
Но других не существует
Лишь ты да я
да вышел зайчик погулять

Мужчина пьян
и на коленях
сжимает трубку телефона
В прихожей тесно от ботинок
и обрывающихся шуб
Он пьян и слаб
и не обязан
быть дружелюбным и парящим
Он на полу у телефона
сжимает трубку и хрипит

Она читает по-английски
Она мороженное лижет
Она его почти не слышит
К а к и е н о г и у н е ё

Его пиджак висит на люстре
над Алозанскою долиной
и рюмка тонет в маринаде

Она не может завтра в три
в четыре в восемь на рассвете
она не может слышишь хватит
Она уже почти разделась
почти лежит
Какая прядь
пересекает подлокотник
и можжевельник Алатау
морские водоросли
весла
и землянику на скале
он вспоминает все сначала
ночует в облаке и в клубе
и эхо волчьих заклинаний
закручивает провод в жгут

К столу горячее несут

Великосветское запястье
Её Величества Челесты
роняет будущность и вечность
на телефонный аппарат

Мужчина врет как прокуратор
хрипит и греется как ротор
и снова набирает номер
и плавит трубку в кулаке

гудки гудки
Она не слышит
она рисует на обложке
она молчит
она не хочет
она

Она сейчас придет

Мы станем добродетельны
Мы станем тихонравны
Мы станем безусловно
родительны и дательны
Смирительно-Ивановны
Улыбчиво-Петровны

Не то чтобы творительны
но в общем-то предложны
Простительно-Борисовны
и Глебовно прилежны

Мы принесём вам смоквы
физалис или лютик
А вы нас всех пошлёте
на три большие буквы

он соки гнал из пианино
из пьяной вишни и шинели
на этом образном примере
мы моментально оживали
и все биндюжники вставали
и подставляли две канистры

когда мы ели в прейскуранте
вдруг выпадала третья цифра
и сфинкс выглядывал из кофра
и клянчил пива Христа ради

когда мы были в продотрядестройотряде
на нас глазела вся деревня
мы шли так медленно и ровно
как будто облаков сырые брёвна
не разъезжались под ногами
а каменели
будто бы нагими
мы самоутверждались и сгорали
будто бы деревья

помнишь Ванюша как ползали нежные
светлые вши по ночной усыхающей
в тряпочку тверди
помер к утру от укусов звезды
иностранную жвачку и марки любивший
младой дезертир-альбинос

дочка стекольщика врать здоровА
выйдя из партиивыйдя из паперти
влух утверждала что ей посвятили романс
двое клиентов папаши ее аккурат перед тем
как ему самому засветили по морде

помнишь Ванюша как дочку стекольщика
нежные светлые ползали вслух
вши иностранные выйдя из партии
врать здоровЫ от укусов ночных

помнишь Ванюш дезертир усыхающий
ночью на паперти — марки, романс
двое клиентов ему в альбинос
в тряпочку в жвачку а сам усыхающий

помнишь как помер ну вспомни Ванюша
в твердь засветив иностранной звездой
утром по морде любил и папашу
сам ты папаша ну вспомни холуй

вспомнил? ну ладно давай собираться
дочку — стекольщику
мордой в звезду
в тряпочку марки а вшей иностранцам
ну посвети мне папаша не видишь
клиента веду