Джордж Байрон - Дон-Жуан

Какой-то есть особенный закон
Внезапного рожденья антипатий:
Сперва влюбленный страстью ослеплен,
Но в кандалах супружеских объятий
Неотвратимо прозревает он
И видит — все нелепо, все некстати!
Любовник страстный — чуть не Аполлон,
А страстный муж докучен и смешон!

Мужья стыдятся нежности наивной,
Притом они, конечно, устают:
Нельзя же восхищаться непрерывно
Тем, что нам ежедневно подают!
Притом и катехизис заунывный
Толкует, что семейственный уют
И брачные утехи с нашей милой
Терпеть обречены мы до могилы.

Любую страсть и душит и гнетет
Семейных отношений процедура:
Любовник юный радостью цветет,
А юный муж глядит уже понуро.
Никто в стихах прекрасных не поет
Супружеское счастье; будь Лаура
Повенчана с Петраркой — видит бог,
Сонетов написать бы он не мог!

Комедии всегда венчает брак,
Трагедии — внезапная кончина,
Грядущую судьбу скрывает мрак,
И этому имеется причина —
Не смеет поэтический чудак
Пускаться в столь опасные пучины!
Обряды описав, любой пиит
О «Смерти» и о «Даме» уж молчит [140] 9. .любой пиит // О « Смерти » и о «Даме» уж молчит — шутливый намек на старую английскую балладу «Смерть и дама». .

Лишь двух поэтов музы мне назвали:
Про ад и рай, про брак и про семью
Лишь Дант и Мильтон [141] 10. Мильтон был действительно несчастлив в браке, но о семейной жизни Данте известно очень мало; намек Байрона опирается, по-видимому, на распространенные, но необоснованные представления. Беатриче воспета в «Божественной комедии» Данте; Ева — в поэме Мильтона «Потерянный рай». много написали,
Да плохо жизнь устроили свою:
До времени тревоги и печали
Их счастье отравили, не таю!
Но Беатриче, да и Ева тоже
На жен поэтов этих не похожи.

Ученые мне говорили строгие
(Да только я не всем им доверял!),
Что будто Алигьери теологию
Под видом Беатриче представлял.
Поэт, конечно, волен мысли многие
Преобразить в абстрактный идеал,
Изображая в образах мистических
Высокий круг наук математических.

С Гайдэ обвенчан не был Дон-Жуан.
Моей вины, читатель, в этом нету,
А если ты моралью обуян
И ею докучать намерен свету, —
То просто брось опасный мой роман
Про парочку безнравственную эту;
Зачем же, портя сон себе и кровь,
Читать про незаконную любовь?

Невинному восторгу их желаний,
Их наслажденьям не было конца,
Красавица, пьянея от свиданий,
Не думала о строгости отца.
(Впервые обретя предмет мечтаний,
Неутомимы юные сердца!)
Пирату-папе и во сне не снилось,
Как сильно дочь его переменилась!

Все флаги он в морях подстерегал
И грабил. Но к нему не будем строги:
Будь он министром, всякий бы сказал,
Что просто утверждает он налоги!
Он был скромней и скромно занимал
Свой пост; морей бескрайние дороги,
Как честный сборщик, не шалея сил,
Он вдоль и поперек исколесил

Его в последнем рейсе задержала
Большая буря и большой улов.
Пришлось добычу выследить сначала,
А после брать десятками голов.
Но в бухте, где погода не мешала,
Он сосчитал и выстроил рабов,
Ошейники надел и цену мелом
И чернокожим выставил и белым!

Десяток он на Матапане [142] 16. Матапан — южная оконечность полуострова Пелопоннеса в Греции. сбыл,
Тунисскому агенту сдал десяток,
Больного старикашку утопил
(Закон любой торговли прост и краток!),
С богатых для начала получил
Значительного выкупа задаток
И, заковав попарно остальных,
На рынок в Триполи [143] Триполи — город на средиземноморском побережье Африки (в современной Ливии). отправил их.

Он рассмотрел и неживой товар,
Назначенный для ярмарки Леванта [144] 17. Левант — название прибрежных областей восточного Средиземноморья. ,
И отобрал поднос и пять гитар,
Духи, шелка, гребенки, шпильки, банты,
Тарелки, чайник, туфель восемь пар
И пару кастаньет из Аликанте [145] Аликанте — город в Испании. , —
Как любящий отец, он был не прочь
Порадовать единственную дочь.

Он выбрал также дога, и макаку,
И кошку с целым выводком котят,
Двух пестрых попугаев, и собаку,
Которую три месяца назад
Какой-то бритт, заехав на Итаку [146] 18. Итака — остров на западном побережье Греции. Итака была родиной Одиссея, одного из героев Троянской войны, воспетого в гомеровских поэмах. ,
Оставил у крестьянина; пират
В одну большую клетку поместил их,
Чтоб вал морской нечаянно не смыл их,

Закончив неотложные дела,
Он к берегу направился, скучая
По дочери, которая цвела,
Дары гостеприимства расточая
И прочие прекрасные дела
Без ведома папаши совершая…
Он обогнул уступы острых скал
И в бухте за горой на якорь стал.

На берег он сошел без промедленья:
Таможня и унылый карантин
С него не попросили объясненья
Особых обстоятельств и причин.
Матросы, по его распоряженью,
К разгрузке приступили, как один,
И сбросили проворными руками
Балласт, оружье и тюки с шелками.

Старик взошел на холм и, глядя вдаль,
Увидел дом родной в лучах заката,
И возвращенья смутная печаль
Проникла в сердце хмурое пирата.
В подобный час нам прошлой жизни жаль:
Предчувствие свиданья, страх утраты,
И боль разлуки прежней, и любовь —
Все чувства наши вспыхивают вновь!

Домой из дальних странствий возвращаясь,
Тревожатся папаши и мужья;
И, право, я ничуть не удивляюсь
Такому состоянию, друзья!
Красавицам я льстить не собираюсь,
Ведь знаете отлично вы и я:
Супруга в одиночестве — смелее,
А дочь — глядишь, и влюбится в лакея.

Не все мужья, как славный Одиссей,
В объятья Пенелопы попадают,
Не все супруги ждут своих мужей
И холодно любовников встречают:
Порой, застыв пред урною своей,
Скиталец потрясенный замечает,
Что друг — отец детей его жены,
И свой же Аргус [147] 23. Аргус — пес Одиссея, узнавший своего хозяина, когда тот, переодетый нищим, через двадцать лет странствий вернулся на родную Итаку («Одиссея»). рвет ему штаны!

И холостяк имеет огорченья:
Его невеста, скукой истомясь,
За богача выходит, к сожаленью!
Обманутый поклонник, возвратясь,
Сперва коварной выразит презренье,
Потом угомонится, превратись
Хоть в cavalier servente [148] Здесь: поклонник замужней женщины (итал.). , но с досады
В стихах клеймит неверность без пощады.