Галактион Табидзе - Стихотворения

А пресса богатых
Кровавые дни восхваляла.
И лужи дымились — багряные на мостовых.
Кого это время во прах с перерезанным горлом швыряло?
Одних бедняков и голодных одних.
А пресса богатых боролась
За дело позора, за дело кровавых обид:
«Да будет амбар богача, — заклинал ее вкрадчивый голос, —
Всегда до отказа набит!»
Покуда в палатах
Наемные лиры звенели,
Томила трудящихся рабства кромешная тьма,
По воле богатых
Великие ржавели цепи,
И пред коммунарами дверь отворяла тюрьма,
И наши селенья кострами восстаний горели.
Дорог, протянувшихся в Азию,
Здесь обозначился стык,
И горло крестьянина петля стянула тугая.
Рабочим
Принес угнетенье
Английский отточенный штык.
На марево месяцев черных глядел не мигая
Метехи двусмысленный лик.
На прессу рабочих
Враги кандалы наложили,
Рабочее дело не знало тяжеле времен:
С усталостью в каждой ремнем перетянутой жиле
Народ задыхался, врагом полонен.
Волнения не прекращались.
Уже динамитом пахнуло.
Готовились, вооружались —
И взрыв прогремел как призыв:
То грозное солнце
Бездонную тьму захлестнуло,
Как бомба взрываясь,
Как знамя победное взмыв.
По-революционному
Биться артерии стали,
И революционная пресса
Ударила яростней стали.
И вражеской лжи укрепленья
Повергла во прах.

Так сгинула жизнь, протекавшая в черных ночах.

То было ль очей мановенье,
Огонь, промелькнувший в очах,
Проклятий и гнева мгновенье —
Когда провалилась в расщелину
Крепость немыслимых мук
При возгласах ожесточенья,
И Грузия рабства исчезла
Под взмахом карающих рук.
По скалам отвесным
Дорога легла перед нами.
Свободная Грузия,
Путь по горам проведи!
Иди! Утверди
Справедливости красное знамя.
Твое достояние — зе́мли,
Дворцы на пути впереди!
Стать гордым владыкой соседних народов
Пускай ни один не захочет народ!
И пресса колонны кует,
Ворочает мрамор для арок и сводов,
Несет она известь, и сталь, и железо туда,
Где дни поднимаются, вооруженные ею,
Ударником стройки, героем труда.

Какому злодею
По силам теперь уничтожить
Подобье грузинских небес —
Синеющий блеск: ферромарганец;
Мерцающий светоч — ЗАГЭС,
Могучего леса подобье —
Грузинской индустрии лес?

Рабочие дни.
Лоб открытый,
Распахнутый ворот
И сабельный шрам на широкой груди.
Селенья поют, запевает за городом город:
«Долой равнодушье! Не медли!
Прямою дорогой иди».
Свободная пресса —
На необозримой арене,
Строительный камень в ее мускулистых руках,
Она громоздит этажи грандиозных строений,
Восходят громадные зданья в лесах.
Стать новым владыкой вселенной
Ремень захотел приводной,
Шумят маховые колеса —
То голос поет вдохновенный,
То песня судьбы мировой:
«Мои города трудовые! Мои молодые селенья!
Труда молодая страна!
В тебе — новизна,
И сила в тебе, и движенье;
Смиряя залетные бури,
Ущелья буди ото сна!»

Рабочая пресса не любит болотного ила,
В крови ее мудрость и воля живут.
Застой нарушает ее беспощадная сила,
С недвижностью борется труд.
Дороги страны освещает
Печати кристальная призма,
В ее многоцветных лучах
Народ завершает
Строительство социализма,
Заботясь о главном,
Заботясь о мелочах.
Ты, пресса, возводишь
Десятки заводов и фабрик, —
Зови же воителей в бой!
Изношены трусов шарманки.
Искусство строителей храбрых,
Победа теперь за тобой!
Цемент, нефтяные цистерны, сирена
Идущего вдаль корабля.
Пред взорами прессы клубится пространство вселенной
И дышит родная земля.
И пресса зовет нас. Призыв ее — громче набата.
Она открывает богатства подземных глубин:
На месте, где хмурая церковь стояла когда-то,
Теперь добывают барит и гумбрин.
К станку на заводе приходит рабочая пресса,
Беседует с нами в пастушьих шатрах,
И мы минералы находим в горах,
Где сизые тучи висят, как завеса.
Глаза молодые смеются.
Быстрее крылатых ветров,
Быстрее экспресса,
С ликующим радио рядом
Идешь, большевистская пресса,
Бесстрашный боец революции
И каменщик мирных боев.

…Однажды ночью мы сквозь снег
Шагали — грудь дышала вольно,
И вдруг пред нами, как во сне, —
Виденьем небывалым Смольный.

Бессмертный Смольный той поры —
И грозный меч, и молот ярый;
Сплотилась с ним в один порыв
Шестая часть земного шара.

Бессонный Смольный, страж времен,
В пылу уверенной работы,
Могучей думой озарен,
Казался символом заботы.

И, встретив пулеметный ствол,
Зиявший дулом из расщелин,
На окрик: «Кто вам нужен? Стой!» —
Не дрогнув, я ответил: «Ленин!»

Янтарный, красный и лиловый взлет!
Ложится листопад на горные откосы.
Так дни твои, о тридцать третий год,
Вихрь на поля истории относит!

И я с тобой в одном сливаюсь ритме:
Как ты, лечу и дней дыханье пью!
Со звездами грядущих дней творил ты
И звездную поэзию мою.

Я — спутник дней твоих, и дней совсем недавних,
Еще не потускневших, звонких лет.
Ведь по сердцу мне был неукротимый нрав их.
Таков и ты. Прими же мой привет!

Поэту твоему немало жить еще ведь!
С потомками твоими будет он
Живописать пылающую повесть
Под сенью победительных знамен.

Вот, задрожав, земля,
что вечным сном объята,
Открыла дверь и из глубин горы
Вернула миру светлые богатства,
И миллионы рук берут ее дары.

Вы, гордецы, Эльбрус или Казбек,
Противостали молча нашей силе;
От нас вы кое-что, наверно, утаили,
Как в латы, облачившись в лед и снег.

Как рыцари легенд, окаменев,
Безмолвны вы; сокровища сокрыты
От хитрого геолога, но гнев
И любопытство — свойства динамита!

А в небесах — искусственные молнии,
И синева их отблеском полна.
Пришли в пустыню люди неуемные,
И бархатным ковром становится она.

… Янтарный, красный и лиловый взлет!
Ложится листопад на горные откосы.
Так дни твои, о тридцать третий год.
Вихрь на поля истории относит.

Что за вулкан извергается это?
Что за огонь среди мрака клубится?
Что там за кровь? Это песня поэта
Рвется из сердца и кровью сочится.

Что там за тучи полнеба закрыли,
Солнце в свои заключили объятья?
Это, поэт, твою песнь омрачили
Речи враждебные, крики проклятья!