Велимир Хлебников - Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены

Голос в передней. То есть? Э-э – тронулась старуха, совсем рехнулась! Э-э это чудо, это э-э, можно сказать, случай! Оля. Умер, батюшка, умер, с полчаса только, ну что мне, старой, божиться – ногами в гробу, а он умер, честное слово… а вы, может быть, куда-нибудь торопитесь, спешите… А? а то посидите, отдохните, если устали… уж уйду свечу поставить, знаете, обычай… вы отдохните, посидите в гостиной, покурите, а ключа не дам ни за какие смерти, режьте, губите, волоките на конских хвостах белое тело мое, только не дам ключа, вот и весь сказ. Посидите в гостиной, не бойтесь.

Он. Того…

Оля. Да вы не спешите, куда же вы торопитесь? Ушел таки… А странный, говорит, случай. (Стучит ключом в шкап). Ушел, соглядатай проклятый, уж я и так и так…

Поля. Что, ушел?

Оля. Ушел, родной.

Поля. Ну и слава богу! И хвала ему за то, что ушел. А я сижу здесь да думаю, что и как оно обернется, а оно всё к лучшему. Оля. Уж я ему: да вы куда-нибудь торопитесь, может быть, спешите… А ему всё невдомек, прости господи. Да ты выдь, батюшка. Опять звонок! И отпирать не буду, прямо скажу – больна, да при смерти! Кто там? (Неясный ответ). Больна, сударь мой, больна.

Голос неизвестного. Я врач.

Оля. А у меня, сударь, такая болезнь, что увижу врача – или метла в руку прыгает или кочерга, а то воды кувшин или еще что хуже.

Голоса за дверью. – Что? – по-видимому! Как быть?

– А бог с ней! нам-то что?

– Пусть себе ездит на помеле.

Оля. Ушли, удалой мой, ушли.

Поля. Что-то глуховат…

Оля. Я им метлой, как тут не уйти. (Отпирает ключом дверь. Накрывает на стол). Уедем в деревню… не хорошо: певчие, чужие люди, лошади в шляпах.

Старая усадьба. Столетние ели, березы, пруд. Индюшки, куры. Они идут вдвоем.

Поля. Как хорошо, что мы уехали! до чего дожили – в своем дому пришлось прятаться… послушай, ты не красишь своих волос?

Оля. Зачем… а ты?

Поля. Совсем нет, а помнится мне, они были седыми, а теперь точно стали черными.

Оля. Вот слово в слово. Ведь ты стал черноусым, тебе точно лет 40 сбросили, а щеки как в сказках – молоко и кровь. А глаза, глаза чисто огонь, право! Ты писаный красавец, как говорили деды в песнях старых. Что за притча такая?

Поля. Ты видишь, кстати, наш сосед приехал к нам и об естественном беседует подборе с Нинушей. Смотри да замечай, не быть бы худу.

Оля. Да-да, и я приметила. А Петя бьет баклуши, пора учиться отдавать.

Поля. К товарищам, пускай собьют толчками и щипками пух нежный детства. Не дай бог, чтоб вырос маменькин сынок. Оля. Ну, уж пожалуйста! Помнишь ты бегство без шляпы, извозчика, друзей, родных?., тогда он вырос и конский колыхался хвост над медной каской и хмурые глаза смотрели на воина лице угрюмом, блестя огнем печально-дорогим, а теперь пух черный на губе, едва-едва он выступает, как соль сквозь глину, – опасная пора, чуть-чуть не доглядишь и кончено.

Подходит Петя с ружьем и вороном в руке.

Петя. Я ворона убил.

Оля. Зачем, зачем, кому же надо?

Петя. Он каркал надо мной.

Оля. Обедать будешь ты один сегодня. Запомни, что, ворона убив, в себе самом убил ты что-то.

Петя. Я сыт, я сливки пил у Маши.

Оля. У Маши? Завтра ты уедешь!

Поля. Да, сударь, рано, очень рано!

Петя. И хлеба черный кус она мне принесла.

Поля. Пора служить!

Петя. Кому, чему? себе согласен, а также милым мне.

Поля. Приятно слышать! А, происхождение видов! Добро пожаловать к нам в гости! Нинуша, Иван Семенович здесь! Не правда ли, что у обезьян в какой-то кости есть изъян? Мы не учены, но любит старость начитанных умы.

Оля. Ушли куда-то…

Поля. Как будто бы в беседку.

<���Оля.>Опасная соседка!

Поля. Беседка… м-м… пора, пора.

Появляется сияющая Нинуша.

Нинуша. Он… он…

Отвечая на молчаливый вопрос говорит: «Да, да!»

Нина. …Он начал про Дарвина, а кончил так невинно: «На небе солнце есть…», а после: «Я имею честь…», и сделался совсем иной и руку поцеловал слюной.

Поля. Я очень рад, я очень рад, будь весела, здорова, умна, прекрасна и сурова.

Нина. Об этом знала я тогда, когда сидели мы в саду на той скамье, где наши имена в зеленой краске вырезаны им, и наблюдали сообща падучих звезд прекрасный рой, и козодой журчал вдали и смолкли шепоты земли.

Поля. Давно ли мы, теперь они, а там и вы – так всё сменяется на свете.

Нина. Но видишь, он стоит под деревом, и я скажу ему: согласна. Согласен? (Хватает за руну).

Поля. М-м-м.

Лодка, река. Он вольноопределяющийся.

Поля. Мы только нежные друзья и робкие искатели соседств себе, и жемчуга ловцы мы в море взора, мы нежные, и лодка плывет, бросив тень на теченье, мы, наклоняясь над краем, лица увидим свои в веселых речных облаках, пойманных неводом вод, упавших с далеких небес, и шепчет нам полдень: о дети… Мы, мы свежесть полночи.

С связкой книг проходит Оля и навстречу идет Поля, он подымается на лестницу и произносит молитву.

Оля. Греческий?

Поля. Грек.

Оля. А у нас русский.

Встречаются через несколько часов.

Оля. Сколько?

Поля. Кол, но я, как Муций Сцевола, переплыл море двоек и, как Манлий, обрек себя в жертву колам, направив их в свою грудь.

Оля. Прощай.

Поляи Оляс воздушными шарами в руке, молчаливые и важные, проезжают в детских колясках.

1913

Действующие лица: Барышня Смерть, 12 посетителей и 13-й посетитель.

Место действия: харчевня веселых мертвецов-трупов с волынкой в зубах.

Барышня Смерть. Друзья! Начало бала Смерти. Возьмемтесь за руки и будем кружиться.

Запевало.