Василий Молодяков - Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

Какой неистовый покойник!
Как часто ваш пустеет гроб.
В тоскливом ужасе поклонник
Глядит на островерхий лоб.

Я слышу запах подземелий,
Лопат могильных жуткий стук, —
Вот вы вошли. Как на дуэли,
Застегнут наглухо сюртук.

Я слышу – смерть стоит у двери,
Я слышу – призвук в звоне чаш…
Кого вы ищете, Сальери?
Кто среди юных Моцарт ваш?

Как бы предавшись суесловью,
Люблю на вас навесть рассказ…
Ах, кто не любит вас любовью,
Тот любит ненавистью вас.

Зальдивши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.
Он ал и страстен, нежен и жесток,
Во всем подобен он тебе, Валерий.
И каждый день одну из криптомерий
Небрежно ты роняешь на песок.
Сковавши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.

Как море вольное изменчив
И зыбок, зыбок без конца,
То кроток, робок и застенчив,
То жалишь дерзостью лица.

То нежишь лаской поцелуя
И темным вечером очей,
Звенишь, ласкаешься, чаруя,
Как заколдованный ручей.

То, как не сын родного мира,
С тоской глядишь в чужую даль;
Твои уста – уста вампира,
Глаза – отточенная сталь.

И в час, когда кружит beau Mond'a
Тебя блестящая волна,
Ты взглянешь странно, как Джоконда,
И улыбнешься, как она…

Но в праздный день с семьей покорной
На время собранных друзей
Ты дышишь лаской непритворной,
Ребенка нежного милей.

То светлой речкой разольешься,
Впивая неба чистый свет,
То Мефистофелем смеешься,
Откинув бархатный берет.

В минуты оаск, как раб влюбленный,
Целуешь жадно ноги жен,
Но вечно жаждать обреченный,
Ты бледным сном не утолен.

И скорбным взглядом Люцифера
Взмахнув презрительно кругом,
Ты дня земного саван серый
Прорвешь сверкающим крылом!

Твои стихи? Они жесточе
Всех мук, придуманных тобой;
В них аромат июльской ночи,
И зной, и ужас пред грозой;

Они, как папоротник острый
В тумане топких берегов,
Как орхидеи венчик пестрый,
Как вздохи влажных лепестков.

В них трепет страсти опьяненной
И чары горькой красоты,
Так соловей поет влюбленный,
Так дышат сонные цветы.

Я так тебя люблю, как и мечтать не смела!
Так страстно вешний лист ни разу не дрожал,
Так ласково вода ни разу пеной белой
Не одевала грудь угрюмо-гордых скал!

Так нежно радуга сквозь листья не сквозила,
Так ярко не цвели июньские цветы,
С таким томлением, от века, милый к милой
Еще не припадал в молчаньи темноты!

Быть может, для тебя я – только сон манящий,
Я – только ветерка душистый поцелуй,
Певучий луч луны, приветливо скользящий
По зыбкой тишине бесстрастно-ясных струй,

Но верно знаю я: в твоей душе надменной
Бесследно не пройду, как утренний туман!
В безбрежности твоей пусть я останусь пленной.
Я все ж – волна твоя, мой вольный океан!

Вы хотите, чтоб гунны и готы
На восточных стеклись плоскогорьях,
Чтобы вновь кровавые счеты
С миром свел седой Теодорих.
Нет, не вырастут добрые севы
Под ударами варварской плети,
Короли из металла и гнева
Не размечут курган столетий.
Лучше пусть от урочищ Алтая
До излучин старого Тибра
Пронесутся голодные стаи
Настоящих желтых тигров.
О, какие жуткие ловли
Мы увидим на всех перекрестках,
И как страшно будет на кровле
Слышать тихую чью-то поступь.
В день, когда мы измерим испуги
И на вечные веки задремлем,
Пусть пройдут великие плуги
По удобренными нами землям.

Когда в Поэзии родимой
Букашкой малой ползал я
И был мой лепет нелюдимый,
Как свист стального соловья…

Из всех орлов родного неба,
Из всех прекрасных лебедей,
Лишь ты один мне подал Хлеба,
Когда бросали мне камней…

Ты постигал душой орлиной
Орленка в ползавшем черве…
И звал на Подвиг Лебединый…
Необрученного Молве…

И вот, – с твоих высот, Могучий,
Ты видишь – новой Тверди сын
К тебе, разрезывая тучи,
Несется гордо от низин…

Благослови, Орел Полночи,
Мой неразгаданный полет.
И пусть, как пламя, блещет в очи
Твоих мне песен водомет.

Мы на войне. Вы слышите ли, люди,
Мы на войне, где вся земля в крови,
Где лязг штыков, свист пуль и рев орудий
Рождает гнев возвышенной любви.

Но, Боже правый, милостив нам буди,
И в день, когда все говорит: живи —
Дай позабыть о Каине, Иуде,
И жизнь и смерть равно благослови.

Чтоб в светлых зовах радостного света,
Напомнивших зимою про апрель,
Земля раскрыла сердцу колыбель,

И два безумца, два твоих поэта,
Мы вспомнили, что посланы судьбой
Петь не войну, а мир твой голубой.

Властитель и любовник нежный мира
Далекого и чуждого тебе,
Я, вняв своей загадочной судьбе,
Увы, не гость сегодняшнего пира.

Но будь послушна, о поэта лира,
И в сем послании дай в похвальбе
Воспеть собрата мне по ворожбе
И многих душ пророка и кумира.

А ты, о жрец, меня не осуди
И не почти, поэт, за дерзновенье
Неискушенных рук прикосновенье

К струнам неведомым: в моей груди
Желанье властное мной смеет править
На языке родном тебя восславить.

Вы, чьи стихи как бронзольвы,
Вы поступаете бесславно.
Валерий Яковлевич! Вы —
Завистник, выраженный явно.

Всегда нас разделяла грань:
Мы с вами оба гениальны,
Но разных толков. Ваша брань —
Уже не львы, а просто зайцы…