Андон Чаюпи - Поэзия социалистических стран Европы

Все здесь шумит, покупает, торгуется,
пьяные крики срываются с губ.
Ветер шалит, парусина волнуется…
Ну а мне прицениться к чему б?

Здесь души не подвергают проклятью, вы не у Фауста в кабинете
это рентгеновский аппарат с магической красотой XX столетья
ультрафиолетовые лучи проникают здесь в мясо, мышцы и шрамы,
тело человека раскрывается, как зашифрованная телеграмма,
ибо тело сегодня — это душа, на которой начертано заранее,
для чего человек рожден — для счастья или страдания.

— Пан доктор, скажите, чем болен я, —
в груди как будто свинец и змея.
Тело мое лучами своими пронзите,
что вы увидели в нем, скажите!

— Мне легкие рассмотреть удалось.
Фабрика расписала их сажей и дымом.
В них свист трансмиссий и шум колес,
что кричат о труде твоем невыносимом.
Мне легкие рассмотреть удалось,
их голод сожрал и туберкулез.
Умрешь.

— Тяжелое бремя — болезнь и смерть,
но то, что во мне, и того тяжелее.
Доктор, прошу вас, меня не жалея,
тело лучами своими пронзите,
что вы увидели в нем, скажите!

— Я вижу сердце твое, человек,
семя, мечтавшее дать побег,
там, в мире, любовью и дружбой согретом,
где дети, жена и надежный друг,
где можно на хлеб обменять силу рук
и есть за столом под солнечным светом.
Я вижу сердце твое, человек,
и легче ему умереть, чем весь век
жить без любви.

— Об этой тяжести знаю я сам.
Но глубже меня просветите, до дна!
Гигантскую тяжесть найдете вы там.
С трудом я ношу ее. Кажется мне,
мир вздрогнет, когда сорвется она.

— Бедняк, я ненависть вижу на дне.

На койку немощного свет упал,
он под бинты проник, тревожа боль мою.
Товарищи идут за справедливость в бой,
товарищи идут — все, как один, в строю.

На койку немощного свет упал,
и дышит на нее из мрака ночи смерть.
Но почему идти я с вами не могу?
Я пасть хотел в бою, а должен умереть.

Здесь Иржи Волькер погребен — любивший мир поэт.
Он жаждал справедливости служить,
но, прежде чем успел он к бою сердце обнажить,
умер двадцати четырех лет.

Нет, это не земля, а сон,
лучистых колдовство ночей
под темным пологом небес,
на бархатных волнах полей.

Нет, это не земля, о нет,
но белых музыка дорог, —
они, чтоб лить свой тихий блеск,
свет звездный ввергли в глубину.

Нет, это не земля — она
дар бесконечности самой.
Морозной вечностью бреду
ничтожный я, чудак смешной.

Мы —
поле боя
с мыслями, сердцем и нервами всеми,
каждый таит в себе поле боя, —
грохот и крики терзают простор,
часто приходится туго;
ноги, колеса разрыхлили землю, —
это твоя заслуга,
Москва!

Мы —
поле боя;
как четверть столетья назад,
часто приходится туго.
Два мира друг друга теснят и громят —
мир новый и мир былого,
чувства и мысли из пушек палят,
старая проза сражается с новой, —
это твоя заслуга,
Москва!

Так
день за днем
в гуле дневном, в ночах ли бессонных
стоны звучат побежденных
и победителей смех.
Бьются, безжалостно бьются
сын рабства и сын революции,
собственник и пролетарий;
часы за часами летят,
мы чувствуем времени бег,
и нет надежды на отдых,
о сердце!

Разве,
товарищи, только тот
к свету выходит из тьмы,
кто чист и безгрешен вполне?
Пусть битва бушует в тебе и во мне, —
к этому призваны мы.
Ленин — вершина, мы — поле боя,
пусть суждено нам погибнуть в сраженье с самими собою, —
мы верим,
что в землю сойдем перегноем,
потом
новый род
расцветет,
достойный тебя,
Москва!

Так
день за днем!
Пусть сердце стонет, трещит голова,
убьем, убьем в себе обывателя,
убьем, убьем в себе предателя.
Пусть продолжается борьба
до победного конца.
Приверженца тьмы и лжеца
удавим, друзья, в петле!
Голову он подымает в тебе?
Целься верней — бей!

Кто хочет, чтоб в сердце звучал оркестр?
В нем — шум боевой!
Мы готовим для битвы его,
это есть наш последний
и решительный бой!

Вам благодарность и любовь!
О, если б колокольным звоном
они гремели!
Я ведь не один —
нас миллионы.
Когда-нибудь потом
сравняемся мы с вами кое в чем,
теперь же только благодарность шлем.

За то, что вы не цените дороже жизни прибыль,
что ваша детвора не чахнет от нужды
и безработный с голоду не умирает, ибо
для всех есть труд у вас и плечи он не гнет;
он не навязан теми, кто несет
с собою зло и темноту,
кого не трогает чужое горе
и кто привык разбойничать весь век;
ваш урожай не отдают скоту
и не выбрасывают в море,
его хозяин — человек.
В стране у вас трудом гордятся,
и всем его плоды принадлежат.
А из-за моря ваши тунеядцы
лишь глупостью предательской смердят.
За то, что трудится весь ваш народ,
а кто не трудится, тот завтра сгинет,
за то, что ваш народ земли хозяин ныне,
владеет всем, что создает.

За то, что не хотите, чтоб ваш светлый путь
пустое словоблудие марало
да болтовня оригинала,
что любит красноречием блеснуть.