Андон Чаюпи - Поэзия социалистических стран Европы

Я знаю, говорить некрасиво:
«Я самая красивая женщина».
Это дурно и, может, неправда,
Но позволь мне, когда начинается дождь,
Лишь когда начинается дождь,
Произнести волшебную формулу:
«Я самая красивая женщина».

Я самая красивая женщина, потому что идут дожди,
Мне сквозная к лицу бахрома в волосах,
Я самая красивая женщина, потому что ветер в лицо
И платьице бьется, отчаявшись спрятать колени.

Я самая красивая женщина, потому что ты
Далеко от меня и я тебя жду,
Я самая красивая женщина, потому что умею ждать.
И ты знаешь, что я тебя жду.

В воздухе веет влюбленностью, свежестью.
Все прохожие ловят запах дождя,
А во время дождя влюбленность мгновенна.
Все прохожие влюблены,
И я тебя жду.

Ты же знаешь —
Люблю я дожди,
Я без памяти ливни люблю,
Бешеный ливень и тихий дождь,
Девичий дождь и по-женски безудержный ливень.

Мне жаль всех тех, кто учится молчать,
менять легко, как веера, щиты молчанья:
за этими щитами — тишина, калейдоскоп безмолвий,
там скользят немые тени чувств:
презренье, мудрость, унижение, злорадство…
Мне жаль старательных учеников, самозабвенно
затягивающих петлю беззвучья.
Они молчат и кажутся мудрее, лучше,
старше…
Но как им страшно!
Храниться в вакууме и спасаться от кого?

Так под водой, под толщей тишины,
умноженной столь безъязыким эхом,
однажды задохнулась я от звука:
неслышно закрывались створки раковин.

Я стыжусь каждого мгновения, растраченного в одиночестве,
Каждой слезы, отдаляющей мои глаза от звезд,
Когда белый череп моей комнаты
Наслаивается на мой мозг.

На площади этого шахтерского города
Мои плечи, из массы других вылепленные необратимо,
Стыдятся к строгим погонам зрелости
Вновь приладить крылья из дыма.

Рядом с ними я сильна, я верю в дружбу,
Мой лоб смиренно и радостно склониться готов,
Мой белый лоб, как платочек, которым машут
У окон всех бегущих в будущее поездов.

С трибун, предоставленных каждому, мы смотрим в будущее,
Скрытое в цифрах и песнях, в шифрах, сигналах.
Тревоги чеканят на наших лицах суровые линии,
Как отбойные молотки в неприступных скалах.

Счастье — это митинг, на который я приглашена,
Под огромными знаменами, то очевидными, то скрытыми.
Для меня ты, Партия, — вот эти улыбающиеся шахтеры,
Отрицание одиночества.

Минута горем скована в сгусток молчания.
Молчал молодой боец над умершим другом,
Странно походя на триумфальную арку,
Согнувшуюся над умершим другом.

Плакали липы, по-отечески роняя листья,
Каждая такая же близкая, как Ленин.
Молодой боец слушал крик улетающих журавлей,
Волнующий, как голос Ленина.

И под красными липами, под полетом журавлей
К лучшему времени, сквозь смерть давящего воздуха,
Как тяжелая триумфальная арка,
Молодой боец понял Революцию и пошел вперед.
Молодой боец — это я.

Ищу начало зла,
Как в детстве я искала дождя границу.
Все силы напрягая, я мчалась,
Чтоб найти то место,
Где, сев на землю,
Я была бы одною половиной под дождем,
Другой под солнцем.
Но дождь всегда кончался раньше,
Чем находила я его предел,
Чем удавалось мне узнать,
Доколе небо чистое простерлось.
Напрасно стала взрослой.
Все силы напрягая,
Я до сих пор бегу и все ищу то место,
Где, сев на землю,
Ощутить могла бы ту линию,
Что отделяет добро от зла.

Я — лошади глаза.
Их оградили шоры,
Чтоб мне не спрашивать,
Что за деревья, за цветы
Мне повстречались.
Я вижу лишь дорогу
И изредка порой
Лишь тени облаков,
Их странные рисунки,
Которых я не понимаю.

Шел старый Магдон домой из Остравы.
В бартовской остановился харчевне.
Вылетел вон с головой разбитой —
Плакала Маричка Магдонова.

С рельс вагонетка с углем соскочила.
Насмерть пришибла вдову вагонетка.
Плакало пятеро бедных сироток.
Старшая — Маричка Магдонова.

Кто их накормит? Кто слезы осушит? —
Будешь их матерью? Будешь отцом их?
Сердце хозяина шахты пожестче,
Чем у тебя, Маричка Магдонова.

Сколько лесов у маркиза Геро,
Разве он дров для сирот пожалеет,
Если отцы в его шахтах погибли?
Верно ведь, Маричка Магдонова?

Маричка мерзнет в нетопленном доме…
Хворосту в горных дубравах без счета.
Видел бурмистр, как ты хворост вязала,
Выдаст он, Маричка Магдонова?

Что за жених это избран тобою?
Штык над плечом и перо на шляпе?
Что же, вы вместе пойдете во Фридек?
Свадьба там, Маричка Магдонова?

Что за невеста? Глаза опустила.
Белый платочек к глазам приложила —
Горькие слезы текут неустанно.
Что с тобой, Маричка Магдонова?

Фридек смеется. Бары довольны.
Дамы из Фридека тоже довольны.
Хохфельдер видит тебя из окошка.
Как же быть, Маричка Магдонова?

В хате нетопленной плачут детишки.
Кто их накормит? Кто слезы осушит?
Разве хозяин поможет сироткам?
Бедная Маричка Магдонова.

Маричка! Видишь — река пред тобою?
Острые камни под бурной водою.
Слышишь, как волны ревут по утесам?
Девушка с гор, ты все понимаешь?

Вот и конец! Метнулась, как птица,
Черные косы за скалы цепляются.
Белые руки кровью покрыты.
С богом, Маричка Магдонова!

Кладбище тихое есть в Старых Гамрах.
Там — без креста, без венка, за стеною,
В бедных могилах — самоубийцы.
Там лежит Маричка Магдонова.

Так мало крови во мне, а она еще льется и льется
Из уст.
Как будет уж дом мой пуст,
И буду я гнить, и трава надо мной
Взрастет и, цветя, заблестит,
Кто займет мое место,
Кто поднимет мой щит?