Юрий Зобнин - Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы

Гумилёв Н . «У меня не живут цветы…».

Гумилёв Н . «Людям будущего» (1904–1905).

«Большой шарик, пожалуйста» ( фр . «Grande ronde, s’il vous plait»).

Когда-то гордый замок стоял в одном краю. /От моря и до моря простёр он власть свою. ( Перевод В. В. Левика ).

Баллада немецкого поэта-романтика Иоганна-Людвига Уланда (Uhland, 1787–1862) «Проклятие певца» («Sängers Fluch») легла в основу оригинальной баллады Гумилёва «Песня о певце и короле» (1904). Помимо того в «Песне о певце и короле» заметно сильное поэтическое влияние К. Д. Бальмонта. Это стихотворение, вошедшее через год в книгу «Путь конквистадоров» стало одним из первых образцов раннего гумилёвского символизма.

Два весенних бала 1904 г., о которых вспоминала Ахматова, и которые упоминаются во всех биографических очерках, обращённых к завязке её любовного романа с Гумилёвым, традиционно вызывают сомнения у специалистов, знающим бытовые реалии начала XX века. Ведь Ахматовой в эти весенние дни не исполнилось ещё и пятнадцати лет, и она была гимназисткой, которой официально запрещалось без родителей, совершеннолетних родственников и лиц, коим «учащиеся поручались непосредственно от родителей», «посещение ресторанов, клубов, маскарадов, костюмированных, семейных и танцевальных вечеров в каких бы то ни было собраниях для взрослых». Однако в случае с пасхальным балом у Гумилёвых такими «поручителями» выступали Тюльпановы, которые, конечно, и были приглашены (опять-таки, от имени родителей) вхожим в их дом Дмитрием Гумилёвым. А весенний бал 1904 г. в царскосельской Городовой Думе был исключением из мероприятий подобного рода и там, наверняка, присутствовала Инна Эразмовна (и совершеннолетняя Инна Горенко, разумеется). Следует потому признать историю с «двумя балами» вполне правдоподобной. Другое дело, что сама Ахматова, много лет спустя, исключала из своих рассказов эти подробности, чтобы не загромождать романтическую повесть лишними персонами и деталями.

Колония немецких переселенцев Кайзерхайм возникла в двенадцати милях к юго-западу от тогдашней Одессы в 1804–1805 гг. в ходе активного освоения причерноморских земель выходцами из протестантской Европы и греческими беженцами, которым активно покровительствовал герцог Эммануил де Ришелье, генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии в 1804–1815 гг. Согласно преданию, Ришелье любил устраивать тут праздники и вскоре колония была переименована в Весёлое Село (нем. Lustdorf). Вплоть до начала XX в. протестантский Люстдорф существовал автономно от мегаполиса, однако затем оказался вовлечённым в пригородную (дачную) застройку. В ХХ в. колония была уничтожена, кирха взорвана, протестантское кладбище разорено, а территория несколько раз переименовывалась. В настоящее время район Люстдорф входит в состав города Одессы.

Возможно, Анатолий Максимилианович Арнольд пытался получить в Горном институте свой диплом, несостоявшийся двадцать лет назад из-за неявки на выпускной экзамен по «тюремным обстоятельствам».

Одесская «Дача Фёдорова» в жизни писателей, поэтов, художников и артистов старших поколений серебряного века играла такую же роль, какую для поколений младших будет играть волошинская усадьба в Коктебеле. Как и «Дом Поэта» М. А. Волошина, дача А. М. Фёдорова в советские годы была превращена в писательский пансионат и клуб, которым заведовала жена Фёдорова Лидия Карловна. Судьба её была страшной: в 1937 г. по доносу Л. К. Фёдорова была казнена как жена «врага народа», а её сын умерщвлён в лагере. Созданный Фёдоровыми «Дом творчества писателей “Одесса”» существует и в наши дни; его современный адрес: улица Дача Ковалевского, 111. Правда, в отличие от места физического рождения Ахматовой, место её рождения литературного одесситы не отметили никак. Возможно, им было не до того: в конце XX – начале XXI вв. дом Фёдоровых переживал не лучшие времена, являясь предметом постоянных имущественных споров.

С купеческой и литературной одесской семьёй Попандопуло – работодателей Фёдорова по «Одесским новостям» – Аспазия Антоновна и её муж были связаны ещё со времён петербургской юности, т. к. младший из братьев, Николай Спиридонович Попандопуло, являлся одним из активных участников народовольческих собраний у них на квартире. С другой стороны во время сотрудничества Андрея Антоновича в «Одесских новостях» его коллеги по газете вполне могли появляться у Горенко на Спиридоньевской и быть хорошо известными хозяйке дома. Впрочем, посредником могла явилась и М. Ф. Вальцер, которая в 1904 г. продолжала работать в одесской частной гимназии В. Н. Масловской и Т. Н. Градской, одном из культурных центров Одессы. Главой педагогического совета тут был профессор университета В. Н. Мочульский, и его стараниями в гимназии регулярно проводились литературно-художественные вечера, частым участником которых был Фёдоров и другие писатели «Одесских новостей». Известно, что М. Ф. Вальцер была в дружеских отношениях с Лидией Карловной Фёдоровой и была вхожа в круг её «дачных» литературных гостей. Таким образом, в 1904 г. М. Ф. Вальцер могла привести сюда свою давнюю петербургскую подругу И. Э. Горенко и свою крестницу Ахматову запросто, без каких-либо церемоний.

Фёдоров писал Бунину 4 января 1904 г.: «Пришёл к себе и тут вижу статью Волынского о поэтах. Жена прочла её вслух. Помянуто и о нас, не так, положим, как в “Мире искусства”, где сказано, что Бунин, Галина и Федоров жалкие рифмоплёты, а Брюсов, Мережковский, Бальмонт и <���нрзб.> – пророки поэзии и её избранники, но всё же до того снисходительно и <���нрзб.>, что мне стало мучительно и горько. Когда же и кто, наконец, поймёт и оценит нас! И вот, после чтения этой статьи, где опять-таки мы оказываемся чем-то случайным и отсталым в русской поэзии, жена прочла вслух твой “Листопад” и я чувствовал как у меня всё время дрожали в душе слезы восторга и радости и я то и дело восклицал – “Милый ты мой! Люблю тебя, мой дорогой поэт и друг!” Это, верно, со стороны могло показаться смешным, хотя была здесь ещё одна славная женщина, которая слушали твои стихи, и была тронута, должно быть, не меньше».

Фёдоров А. «Бродяга» (1911).

Фёдоров А. «Памяти Чехова» (1904).

Ахматова А. «Мне от бабушки татарки…» (1917).

Ахматова А . «В ремешках пенал и книги» (1915).

Руина около Гатчинских ворот Екатерининского парка.

Гумилёв Н . «Ты помнишь дворец великанов…»