Виктор Мамченко - Земля и лира

И ты со мной, и голос твой
Исполнен девственной надежды,
Как-бы венчальные одежды
Надеты жизнью голубой.

Не меньше всех погибших здесь
С бедой земною ты знакома,
Но днем не бывшим ты влекома,
В глазах твоих он светел весь.

Мне кажется, вокруг тебя —
Иные души, жизнь иная,
А ты, пророчеством больная,
Не помнишь боли и себя.

Закрытых глаз касаются порою
Виденья чудные, и благостны они, —
Все мирные. Вот там — портовые огни
В ночи горят под темною горою,
А здесь — сосновый взлёт и серебро олив.
Далекая луна скользит в морской залив…

И вдруг всё вспыхнуло, горит высоким днем:
Ручьи текут среди садов тенистых,
Плоды в руках мозолистых и чистых
Мерцают влагою и солнечным огнем;
И песнями овеянные дали
Близки вечерней сладостной печали…

И утро росное. К холмам дорога —
В полынном запахе — пустынна и тиха;
Уводит прочь она от лени и греха
До крестьянского высокого порога,
До поздней ночи вдруг, медлительной в пути, —
Чтобы себя забыть, чтобы себя найти.

…Усилье ложное, — открытые глаза
Слова в крови газетные читают;
Видения — как птицы улетают
Под небом ледяным. И только голоса
Звучат победные — о счастье и свободе, —
Мечтой труда, бессмертного в народе.

Неукротимо вечно счастье дорогое, —
В глазах его, потерянно родных,
Шумят огнем и солнце золотое,
И звезды росные в цветах степных.

Дыханье легкое земли струится
Высокой ясностью ушедших лет.
Как хочет всё для счастья повториться,
Войдя с землею в огненный рассвет!

И тихое ночей очарованье,
И сердца звонкий взлет в ответ призванья
Душа внимает, любит и горит
Средь наважденья злобы и забвенья,
Когда и ум холодный говорит,
Что людям нет от гибели спасенья.

В белых крыльях, будто-бы в дозоре
Гении морские, на простор
В жарком свете уплывают в море
Яхты, сердце и тревожный взор.

В синей глуби — золотая влага
Солнца южного и пленная печаль;
Боли нет, ни горестного блага,
Только времени отсчитанного жаль.

За чертой надежды и печали —
Это-ль сон или миражный взлёт, —
Где земле погибель обещали —
Брачный хор о счастии поет.

Ближе, ближе, золотые дали, —
Будьте здесь с возлюбленной семьей…
Отчего вы, люди, так рыдали
Над больной, прекрасною землей.

Над морем ночь, огни и теплое теченье
Луны медлительной, из вод восставшей вдруг;
Не много любит страшное ученье
Слепой покорности, скользя по аду вкруг.

Покорность злобному… Не может быть сомненья —
И скорбное земли должно уйти навек…
Смотри, смотри: на краткое мгновенье —
Огромный сад средь звезд, и любит человек.

Не больно в радости, не больно в счастье этом;
Какою силою виденье удержать!
Куда летишь, земля, сгорая светом,
Чтоб так у сердца биться и дрожать.

Никнет ветер золотой
Над сожженною равниной —
Деревенской и невинной
И по-древнему святой.

Синь далекая холмов —
Как ближайшая преграда,
Утешенье и награда
Сонной ветхости домов.

Церковь дремлет. Ей не нов
Мир большой, в грехах огромный,
И молчит, как замок темный
Из тяжелых валунов.

И в оливковых садах
Солнце прахом жарко дышит,
И земля лежит, не слышит
Счастья близкого в годах.

Сколь счастлив я— не в небе Синей Птицей,
Что сказочно летит на облаках, —
Земля средь звезд прекрасною столицей
Как сердце бьется в творческих руках.

Она еще не в брачном одеяньи,
Еще не убрана, тиха, грустна,
И только счастье в медленном сияньи
Над ней горит, как звездная весна.

И счастлив я еще и тем отныне,
Что мне дано благую весть нести
Здесь, в трудной этой и большой пустыне,
Где розы брачные должны цвести.

Среди враждебности земной,
Среди стихийного ненастья,
Виденьем верным предо мной,
Как свет поэзии и счастья,
Горит мечта, и сердце в ней
Ровнее бьется и сильней.

И нет покорности тогда
Пред равнодушием лукавым
Или обычаем кровавым,
Когда беспечная среда
Стоит огромною толпой,
Самодовольной и слепой.

Тогда и небо говорит,
Когда в любви земное тело
Звездою утренней горит,
И снова творческое дело
Мечта ведет улыбкой дня,
Как-бы из солнца и огня.

Бывает так порою в час разлуки,
Когда опять, как будто бы средь льдин, —
Еще прощальные с тобою звуки
И ты уходишь прочь, во тьму, один, —

Вдруг слышишь хор и музыку, и речи,
Забыв что значит страшная беда,
Приветы слышишь радости при встрече
И как шумят счастливо города.

В горах звенит движением высоким
Севан, как море, полное воды,
Чтобы цвели дыханием глубоким
Душа Армении, поля, сады.

И в золоте Туркмении зеленой,
Где гнезда вьёт себе крылатый век,
Туркменка славит песней изумленной
Хмельное солнце средь озер и рек.

И синий свет горячей Украины, —
Как Море Черное, шумит в Днепре…
И тают вкруг тебя и тьма и льдины,
Ты не один, ты жив, ты пьян в добре.

И знаешь ты: арктические льдины
Растают все, там розы расцветут;
И путь один на пир земли, единый,
Пусть — запоздавшие, но все придут!

Сильный ветер, дождь осенний,
Улица пуста,
Жизнь рабочих воскресений
Жалобно проста.
Затемненные оконца
Стенами вокруг —
Будто отняты от солнца,
Как от друга друг.
Здесь трава в камнях дороги
Жадно ловит свет,
Дети здесь больны и строги,
И веселых нет.
Не спеши уйти, прохожий,
От таких детей,
Будет здесь на свет похожий
Каждой из людей.
С нами все они построят
Замки и дворцы,
Наши головы покроют
Царские венцы.
Не кричи, детей разбудишь,
Как больная мать…
Скоро ты, как дети, будешь
Счастье обнимать.
Не дивись, что щёки влажны,
Это дождь, вода;
Если б знал ты, как отважны
Счастье и беда.
Лишь на время так печально
Девочка глядит;
Скоро, скоро и венчально
Счастье прилетит.
Если б знал ты, как прекрасна
Правда о земле,
Как она чиста и властна, —
И в добре и в зле.
Ничего, что сердце бьется
Будто бы в огне;
Стихнет буря, улыбнется
Девочка в окне.