Владимир Фирсов - Отечество, стихи и поэмы

Так что же случилось с тобою,
Земля,
Что в холодной ночи
Березы —
На поле боя,
А воины — на печи?

Каленые стрелы Батыя
Им видеть не довелось.
И снится им,
Снится Россия —
Белая от берез...

Когда же от сна они встали,
Увидели —
В серой мгле
Березы
Белели крестами
На вытоптанной земле.

Кровавые росы,
Как слезы,
С ветвей, что зарей обожгло,
Роняла печально береза
Распятому на чело.

Ему уже боли не слышать
И павших не видеть берез.
И было так тихо,
Что тише
Нельзя и представить всерьез.

Рыдала над телом подруга.
Поверженно стыли леса.
И люди
Стыдливо
Друг другу
Заглядывали в глаза...

Вдруг сами собой загудели
Семеновы колокола.
И поняли люди на деле,
Что Родина к мести звала.

Набатным
Неистовым звоном
Над кладбищем мирных берез
Звала
Отомстить за Семена,
За горе, что ворог принес.

Звала
К единенью,
В котором
Спасенье и слава Руси.
Звала
Позабыть о раздорах,
И слышалось в звонах:
— Спаси!..

Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла.
Люли, люли, стояла,
Люли, люли, стояла...

От Батыя
До Мамая —
Полтора столетья
Жили мы,
Не принимая
Злое лихолетье!

Лихолетье —
Это плети,
Полонянок слезы.
Поредели в лихолетье
Русские березы.

Потемнели очи сини —
С горя, не иначе.
Лихолетье —
Мать о сыне
Безутешно плачет.

В лихолетье
Непокорным
Головы рубили,
Но свободы нашей корни
Все же не убили...

Вроде жили под пятою,
Вроде б в рабстве жили,
Но с Иваном Калитою
Мы казну нажили.

Нам, Историю листая,
Было чем гордиться.
Сергий —
Радонежский старец —
Призывал к единству,

Чтоб народ, по крайней мере,
Видел свет в оконце,
Чтоб, не дай-то бог,
Поверил
В ночь при свете солнца;

Чтобы жили мы согласно,
Верою не слабы,
Чтобы свечка не погасла,
Ну, одна хотя бы!

И от той, одной,
По свету
Разгорится пламя...
Князь Димитрий
Пламя это
Вынесет на знамя.

И, уставший от терпенья,
Что народ изведал,
Сергий
Даст благословенье,
Предсказав Победу.

Осенит победным светом
И, чтоб вышло дело,
Даст Ослябу с Пересветом —
Крепких духом, телом.

И, Отчизну защищая
Во поле донецком,
Вспомним мы, что завещал нам
Александр Невский!

То не осень плачет
В горькой вышине,
Мой ровесник скачет
На лихом коне.

Скачет на заставу
По лесам, лугам.
И сухие травы
Бьют по стременам...

Очи, не мигая,
Смотрят в синеву.
Воины Мамая
Залегли в траву...

Молодой невесте
Друга не видать.
Не придется вместе
Ночи коротать.

Рано поредели
Русские леса.
Рано потемнели
Синие глаза!

Там, где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!

Ах ты, поле Куликово!
Не с тоски
Над тобою
Будут плакать кулики.
Над тобою,
Куликам твоим под стать,

Будут матери и жены
Причитать,
Будут деды седовласые
Рыдать, —
Сколько нас,
Поди попробуй сосчитать!

Подымая тучи пепла
И золы,
На кровавый лир
Слетаются орлы.
А поодаль,
Боязливо семеня,
Черный ворон
Косит глазом на меня.

Я бы плюнул ему в очи,
Да невмочь!
Черный ворон, понимаю,
Жаждет ночь.

Не крутись ты, ворон,
Около меня.
Я дожить хочу
До солнечного дня.

Ты не вейся, черный ворон,
Надо мной.
Я еще сгожусь
Земле своей родной.

Я вернусь еще
В родимые края,
В те, где ждет меня
Любимая моя.
Я еще в согласье с нею
Не пожил,
Сыновей во славу рода
Не нажил...

Там, где солнце
Тихо за гору зашло,
Сколько нас, русоголовых,
Полегло!

А как солнце
Поднималось из травы,
Сколько наших
Не подняло головы!

И гуси плыли,
Плыли,
Плыли,
Плыли
Над заводью немеркнущей зари.
До хрипоты в колокола
Звонили,
Победу возвещая, звонари.

Гудели церкви,
Гулом налитые,
Летели
В поднебесье купола.
И улыбалась
Древняя Россия
Той громкой славе.
Что ее ждала.

Рассветы над озерами
Вставали,
Размашисто
Пылали васильки.
Не торопясь, дороги пробивали
И превращались в реки
Родники.

Такой простор,
Что не окинешь глазом!
Земля не молода
И не стара...
Бродили по России
Богомазы —
Великие земные мастера.
Брело по небу солнце
Вслед за ними,
Раздольно освещая даль веков.
Им самыми что ни на есть
Земными
Казались лица праведных богов.

Не ведал мастер — молодой, безусый,
Русоголово светел и пригож,
Что на иконе
Образ Иисуса
Был на Семена-звонаря похож.

Описать не берусь
Всей земли моей прошлое горе.
Полоненная Русь —
Половецкая сабля на горле.
Соловьиная боль,
Недопетая песня Бояна.
Мне идти за тобой,
За глазами твоих полонянок.

Все со мной и во мне —
И горящие избы,
И слезы,
И в родной стороне
Заглянувшие в душу березы...

Что могу я,
Когда
На руках моих тяжкие цепи?
Русь!
Беру навсегда
Твои реки и белые степи.

И лесные края,
И неяркий огонь горицвета.
Я беру соловья,
Не допевшего песню рассвету.

Русь!
Великая боль
Мне скрутила тяжелые руки.
Я сливаюсь с тобой,
Принимая несметные муки.

Сколько бед за спиной,
Что сумел я с тобою осилить!
Русь!
Ты стала страной,
Стала вечно великой Россией.

И во все времена
У тебя неизменна богатство:
Ты безмерно сильна
Правотой бескорыстного братства.

Вот какие дела,
Понимаете, знаете, люди:
Русь под игом была,
Но Россия под игом
Не будет!

Россия!
Не искать иного слова,
Иной судьбы на целом свете нет.
Ты вся —
Сплошное поле Куликово
На протяженье многих сотен лег.

Россия!
Зарождалось это слово
В звучании разбуженных мечей,
В трудах голубоглазого Рублева
И в тишине
Предгрозовых ночей!..

На поле боя вымирали росы,
На пепелищах
Пели топоры.
Мы все прощали —
Мы, великороссы,
Всегда великодушны и добры.

Россия!
Прозвучало это слово,
Вписав в бессмертье наши имена,
От льдов Невы —
До поля Куликова,
От Куликова —
До Бородина!

Обиды и вражды не принимая,
Храня свою печаль и озорство,
Ты в жаркой битве
С полчищем Мамая
Разбила продолжателей его!

О, Родина!
Смогу ль забыть
Твои нелегкие победы,
Твои невиданные беды,
Забыть,
Как прадеды и деды
Умели драться и любить.

О, Родина!
Всегда с тобой
Мне вечно жить
И вечно помнить
На Куликовом поле бой
И бой на Бородинском поле.

Мне помнить битвы, и кресты,
И падающие березы,
И родниковой чистоты
Невысыхающие слезы.

Я знаю,
Память не солжет.
Уйдя в живых и обелиски,
Она умело бережет
Все то, что дорого и близко.

О, память Родины!
Она
Прошла походкою солдатской
Из-под знамен Бородина
Под пули площади Сенатской.

И хоть не легок путь бойца,
Она прошла
Путем былинным —
От взятья Зимнего дворца
И до победы над Берлином!

У памяти свои права
На все,
Чем мы живем, живые.
И все-таки моя Россия
Не только памятью жива.

Она жива высоким днем
Своей большой и гордой славы,
Где домен огненная лава
Горит негаснущим огнем;

Где, темноту навек рассеяв,
Моя высокая земля,
Как Млечный Путь, летит,
Пыля
Огнями Волги, Енисея;

Где за предельную черту,
Величье наше воздымая,
Стрелой,
Сразившею Мамая,
Летит ракета в высоту!
Эпилог
Последнего татарника огонь
В тот миг погас на поле Куликовом,
Когда от боли озверевший конь
Его прибил
Железною подковой.

Закат угрюмо трогал высоту.
Стихала битва.
Пахло тенью росной.
Был страшен конь:
Мундштук горел во рту,
Ломая зубы,
Обжигая десны.

Был страшен конь,
Окрашенный зарей:
В его крестце
С утра стрела торчала,
И он весь день метался одичало
Над трупами,
Над влажною землей...

Века...
Века с того минули дня.
Минули Освенцим и Хиросима,
А я все слышу
Крик невыносимый,
А я все вижу
Этого коня.

Все вижу я,
Как с кровью пополам —
Не рьяно, а устало, постепенно —
Еще зарей окрашенная пена
В два ручейка
Течет по удилам.

Погасни же, кровавая заря!
Яви прохладу,
Тишину на раны...

Из векового, древнего тумана
Глядит на мир —
ВОСЬМОЕ СЕНТЯБРЯ.