Анна Брэдстрит - Поэзия США

Я стану частью бытия,
Волненья голосу внимая,
И время, словно чешуя,
Сойдет, мне Вечность открывая.

Главенства полон этот час,
В нем жизни подлинный расцвет —
Цвет доблести не напоказ,
Залог замышленных побед.

Он настигает нас врасплох,
Когда и где угодно; он
Земных не хочет жалких крох —
И день июньский оскорблен

Забвеньем; и растет душа
И тело, гением объяты,
Как в темном царстве гашиша,
Но чище и сильней трикраты.

Восходит Муза — дщерь Небес,
Звезда над миром, надо мною —
В ее свету полно чудес
Простое празднество земное.

Ее дыханье — трепет сфер
И сердца моего биенье,
Она пускает жизнь в карьер
И время — вскачь до исступленья.

Все, что дано, — дано навек.
Крушенье ли земного шара
Лишит тебя, о человек,
Словес — божественного дара?

Любовь, ты с Музою сестра,
В одной вы ношены утробе, —
Мое сегодня, и вчера,
И завтра, и всегда — вы обе.

Тебя, о Память, я взращу,
Чтоб тьму веков ты пронизала,
В пещеры пращуров пущу
И в Золотого Века залы.

С тобой, о Вдохновенье, сгину,
Любую боль прияв, пускай я
Хоть в Ада черные глубины,
Любви из рук не выпуская.

Тщеславья нет в Певце.
Не жаждет он Венца.
Он славен во Творце,
И славит он Творца.

Сама собой в душе родится Совесть;
А Чувство с Мыслью порождают Грех
Путем противусовестных утех.
Я говорю: их надо за ворота,
Пинком, в болота.
Я жизнь люблю, рисунок коей прям,
Не покороблен там и сям,
Подобно гноем налитым прыщам.
Ведь если совесть нарывает,
Душа ее оковы разрывает.
Я души строгие люблю,
Огнеупорные на радость и страданье
И стойкие, подобно кораблю, —
Будь буря в океане иль в стакане.
Переживет та совесть, что чиста,
Одну трагедию,
Нечистая — полста.
От отчаянья
Совесть удержит,
В испытаньях путь свой держит,
Не чуткая к лести
С нападками вместе.
Там, где все отступятся в сомнении,
Совесть стоит в полунощном бдении.
Но мне нежеланна и
Душа деревянная,
Соблазнов лишенная,
Неискушенная
И тем вознесенная.
Наша совесть нам залогом.
Дело, начатое Богом,
Завершиться в нас должно —
А не быть погребено.
Нам Христос оставил право
Идти налево или направо,
Творить на выбор добро и зло,
Коли уж на то пошло.
Боже! ты приял страданье
Не за сонные созданья.
Прожил жизнь свою Исус
Не как совестливый трус.
Честный выбор, честный труд —
Я с тобою, честный люд.
Время косу править.
Время Бога славить.

Ты любо мне, когда набрякли почки
И листья лопнуть разом все спешат,
Отвергнув в бегстве от зимы отсрочки
И мчась стремглав под вешний солнцепад.
А после зеленью укроют темной
Гнездо малиновки твои листы,
И любо мне лежать в тени укромной,
Всласть разомлев от летней теплоты.
А после стылый ветр тебя разденет,
И ляжет пышный снег на кутерьму,
И сгинет все, что взор в тебе так ценит,
И тень твою я взором обойму,
Сквозь сеть ветвей всмотрюсь во вспышки звезд —
Их ярче свет, когда наш дольний путь непрост.

Несуетливые стопа и длань
Быстрей иных найдут свой путь законный —
Легки в движеньях ныне, словно лань,
А были медленней улитки сонной.
Они в трудах исправных день-деньской,
Движения покойны и степенны.
С пути не сбить их суете мирской,
Им труден путь, но дни благословенны.
Не отыскать зверью их скрытый след,
Ни нюх, ни хитрость сыску не поможет.
Душе на сем пути запретов нет —
Свободна вечно, но свернуть не может.
Сей путь означен тем, чья мощь без меры
С любовью движет атомы и сферы.

День! Я пеняю, что тебе во славу
Достойные стихи нам невподъем.
В твоих лучах мы пишем их в забаву,
Но зрим Творец их в лике лишь твоем.
О моего житья собрат великий!
Закутав тело в солнечный лоскут,
Ты ввысь идешь с востока, ясноликий,
Чтоб чад своих спасти от черных пут.
Привет тебе, о сирый пилигрим,
Чьи равно всех благословляют взоры!
Я, как и ты, иду путем своим
И в мир блаженный скроюсь, верно, скоро.
Твой новый свет, который не узрю,
На вечном западе узрит мою зарю.

Лицо, изрытое заботой, —
Реестр покупок и продаж
Иль книга, где в словах без счета —
Заемных мыслей ералаш.

Мне чужды люди, ибо всуе
Глядят на вещи вкривь и вкось
И, вежливо со мной толкуя,
Иных суждений ждут небось.

Мой слух не выловит ни слова,
Где проступил бы смысл прямой,
Они хитрят столь бестолково,
Что лжи простор дают самой.

Хочу туда, где речь правдива,
Где око видит то, что зрит, —
Здесь редки люди, чьи порывы
Лишь истина животворит.

Я помню: ты, в день брачный твой,
Как от стыда, зарделась вдруг,
Хоть счастье было пред тобой
И, весь любовь, мир цвел вокруг.

Лучистый блеск в твоих очах
(Что́ ни таила ты)
Был — все, что на земле, в мечтах,
Есть выше красоты!

Быть может, девичьим стыдом
Румянец был — как знать! —
Но пламенем он вспыхнул в том,
Кто мог его понять,

Кто знал тебя в день брачный твой,
Когда могла ты вспыхнуть вдруг,
Хоть счастье было пред тобой
И, весь любовь, мир цвел вокруг.

Наука! ты — дитя Седых Времен!
Меняя все вниманьем глаз прозрачных,
Зачем тревожишь ты поэта сон,
О коршун! крылья чьи — взмах истин мрачных!

Тебя любить? и мудрой счесть тебя?
Зачем же ты мертвишь его усилья,
Когда, алмазы неба возлюбя,
Он мчится ввысь, раскинув смело крылья!

Дианы ко́ней кто остановил?
Кто из леса изгнал Гамадриаду,
Устав искать приюта меж светил?

Кто выхватил из лона вод Наяду?
Из веток Эльфа? Кто бред летних грез,
Меж тамарисов, от меня унес?

Я не скорблю, что мой земной удел
Земного мало знал самозабвенья,
Что сон любви давнишней отлетел
Перед враждой единого мгновенья.
Скорблю я не о том, что в блеске дня
Меня счастливей нищий и убогий,
Но что жалеешь ты, мой друг, меня,
Идущего пустынною дорогой.

Елена, красота твоя
Мне — словно парус морякам,
Скитальцам, древним, как земля,
Ведущим корабли в Пергам,
К фригийским берегам.