Анна Брэдстрит - Поэзия США

Забвенье, даль — мои дороги,
Мне безразличны тьма и свет;
Во мне — отверженные боги,
Величий и падений след.

Кто прочь стремится в самомненье,
Тому я сам даю полет;
Я искуситель, и сомненье
Тот гимн, что мне брамин поет.

Ко мне стремятся боги тщетно,
Священных Семь, — но в тишине
Добро творящий незаметно
Придет и без небес ко мне!

Мне голос твой, Маскетаквит,
Звучит как музыка дождей,
Но сквозь тебя свой бег стремит
Иной поток, всех вод светлей.

Ты в узких берегах стеснен,
А безграничный тот поток
Сквозь все моря, сквозь небосклон,
Сквозь свет и жизнь течет, глубок.

Я вижу ясно вечный свет,
Я слышу бесконечный плеск
Сквозь смену и людей и лет,
Сквозь сон любви, сквозь власть и блеск.

Маскетаквит, как добрый гном,
Ты камни золотишь, граня,
А в том потоке золотом
Всегда сияет солнце дня.

Кто выпьет из него глоток,
Тот жажду утолит навек.
Века уносит тот поток,
Как ты весною — лед и снег.

Не государственным указам
Своей свободой я обязан.

За власть цепляются цари,
Свои владенья ширя,
А я — свободен изнутри,
В своем духовном мире.

Что бесконечней, чем моя мечта?
Что защищеннее, чем нагота?
Что полновластней вдохновенья?
Пред ним — бессильны притесненья!

Чем власть заманит — или устрашит —
Того, кто с мирозданьем слит?
Тиранов время сточит,
А выслушает — лишь того,
Кто лишнего не хочет.

Держись всегда особняком,
Особняков не строя,
Не будь холопом и льстецом,
Польстят — считай: пустое.

Расшиты роскошью ковры —
Но к людям не добры.
Невольно подлости полна
Любая честная война.

Но не твое сраженье
За самоотделенье.

Ту жизнь, которую вести
Желаю, я веду,
И в искушенье не ввести
Меня в земном аду.

Есть кроткий дол, возбранный нам,
Никто из смертных не был там,
Никто из нас, никто из тех,
Кто обречен на труд и грех.

Там доблесть прежде рождена,
Чем в здешний мир вошла она,
Туда деянья наши все
Вернутся в подлинной красе.

Там юность истинна и страсть,
Поэзии ж святая власть
В словах не чувствует нужды —
Поет простор на все лады.

А если слух твой изощрен,
Ты различишь вечерний звон,
Лиющийся оттуда к нам,
Чьи души внемлют небесам.

Природа дарит нам свою
Зарю по расписанью.
Когда ж увижу я — мою! —
В неслыханном сиянье!

Едва взойдет она — о нет, —
Едва забрезжит слабо,
Померкнет и полдневный свет
В лучах вселенской славы.

Подчас, с природой примирясь,
Толкую с ней степенно,
Но луч ее и луч из глаз,
Скрестись, сгорят мгновенно.

Ее рассветы в радость мне
И жар ее светила;
Но свет, довлеющий вполне,
Пролить она не в силах.

Вот если б день ее — и мой, —
Два летних дня слились бы,
Настало б утро над землей,
Печали унеслись бы!

Дым, легкий дым, крылатый друг Икара,
Стремящийся туда, где ты растаешь,
Скворец безгласый, вестник ранней зорьки,
Кружащий над своим домком — деревней;
А и́наче — сон спугнутый, тенистый
Полночный призрак в длинном одеянье,
При свете звезд и ярком свете дня
Чуть омрачающий сияние светила,
Взойди от очага моей молитвой —
Просить прощенья у богов за пламя.

Ткань солнечная, газ воздушный,
Природой выведенный шелк,
Жар, ставший видимым, сухая
Волна, воздушная вода,
Последняя добыча зренья,
Игрушка зноя, прах небес,
Прибой, катящийся на землю,
Эфиров устье, шлюз лучей,
Девятый вал дневной истомы,
Твердь пенная над морем суши,
Полуденная птица, крылья
Простершая над целым миром, —
Но не поющая, а тихо
Баюкающая все кругом.

Твердим, что знаем много.
Увы!.. Берем в подмогу
Искусства и науки
И всяческие трюки.
А ветерок подует —
Все знанья наши сдует.

Уважаемый народец —
Где же он живет?
Он в ветвях дубовых бродит,
Он в стогу поет,
Он поет зимой и летом, дни и ночи напролет,
Он живет в лесу и в поле, на лугу живет.
Он не плачет,
Не судачит
О смерти скорой,
Не шлет нам укора,
Он в хаос звуков вносит Лад,
Он знает, что принадлежат:
Океану — безбрежность,
Лугу — нежность,
Времени — длительность,
Рекам — медлительность,
Скалам — твердость,
Звездам — гордость,
Светилу — небосклон,
Усталым — сон,
Упорным — день,
А вздорным — лень.
Весть о щедрости народца разнеслась во все края:
Должники его с ним дружат, и в долгу пред ним друзья.

Что мне в железной дороге?
Устанут ноги
Дойти туда, куда поезд мчится.
Прорыли туннели
И для птичьей артели
Столбов наставили вереницы.
В округе пыль клубится
И ягода родится.

Туманный дух заповедных зон,
Птица первовремен,
Чертящая путь одинокий свой
Метеором в июльский зной,
С холма на холм, из леса в лес,
Среди полей, ручьев, древес,
О чем твой щебет?
Зачем ты в небе?
Зачем несешь, несома
Воздухом, в наши домы
Свой дерзостный порыв,
Превыше тучи взмыв?
А мы живем поныне
В беспесенной низине.

О завтра не думай!
Плати веселей
Сегодняшней суммой —
Не суй векселей.

Не жди, что случится,
Что знак подадут, —
До боли в ключицах
Вработайся в труд.

Не нянчись с печалью —
На плечи взвали
И двигайся дале —
И сгинет вдали.

Сегодняшней жизнью
Будь полон полней,
И праздник и тризну
Обрящешь лишь в ней!

Веленье Господне —
Скорбя, уповать,
Погибнуть сегодня
И завтра восстать.

Я готовлюсь, я готовлюсь, я заутро уплыву.
На Азорском, иль безвестней, буду жить я острову.
Там — и только, там — и только, там — и только мой
Грааль,
И песок сырой повсюду, и кругом немая даль.