Андрей Дементьев - Пока я боль чужую чувствую...

Судьба порой лукава.
И часто не добра…
Чужая жизнь – забава.
А может быть, игра?

Но мне бы знать хотелось,
Что ждет нас впереди.
Какую неумелость
Преподнесут вожди?

Какие блага снова
Пообещают нам.
Вернут ли силу Слову,
Чтоб не наглел обман.

А впрочем, все не важно,
Что сердцу невдомек.
Живем мы лишь однажды,
Как повелел нам Бог…

Живем легко иль мудро.
У тайны на краю…

И открывает утро
Мне красоту твою.

Никогда никому не завидовал.
Кроме роста, поскольку сам мал.
И вставал над своими обидами,
Если кто　то меня предавал.

Не завидовал громкому имени,
Не прельщался богатством чужим.
И с ребятами, столь же наивными,
Бескорыстно и чисто дружил.

И поэтому жизнь моя скромная
Проходила легко и светло.
И явился я, видимо, во время
Свет воспеть и охаивать зло.

Кто-то пусть и меня отчитает
За наивность, доверчивость, страх…
Я – не ангел…
И жизнь не святая.
Может всякое быть впопыхах.

Старый актер, лишившись ролей,
Отправился на покой.
Стал он не нужен сцене своей
Да и державе родной.

Перебиваясь с кваса на хлеб,
Бывший Пер Гюнт занемог.
И от обид, и от слез
Ослеп.
И жизни подвел итог.

И со смертью наедине,
Зная, что надо спешить,
Выдохнул:
«В бедной моей стране
Стыдно богатым быть…»

Может, это просто невозможно —
Обнажить для всех чужой секрет?

…Холст на раме.
Краски.
И треножник.
И с натуры начатый портрет.

Первая красавица России
На портрете дивно хороша!

Только в жизни все-таки
Красивей…

Не открылась Мастеру
Душа…

Три хасида…
Бороды и шляпы
На углу приятельски сошлись.
Встреть я их в Москве,
Уж я бы точно ляпнул,
Что нельзя быть в трауре всю жизнь.

Потому что и зимой, и летом
И цветам, и солнцу вопреки
Все черно в них – и сюртук с жилетом,
Черные ботинки и чулки…

Но когда те трое белоснежно
Улыбнулись…
Черный цвет исчез,
Сразу изменив их образ внешний,
Словно я попал в страну чудес.

И хотя мы разной веры с ними,
Я ничем не удивлен уже.
Нас одно объединяет имя, —
Что звучит по　разному в душе…

Тверской бульвар.
Литинститут.
Сирень.
Забывшие свой возраст
Тополя.
И наша юность,
Быстрая, как день.
И пахнущая радостью земля.

Стоит Есенин
Около оград.
И Пушкин в сквере
Голову склонил…
Прекрасно все —
Заря и снегопад.
Тверской бульвар.
Он в жизнь мне
Путь открыл…

Для такой державы, как Россия,
Мало президента одного,
Если даже Путин не осилил
Пьянство на Руси и воровство.

А Медведев просто очень молод
И не знает, где растратить пыл…
Дали бы ему на пробу город,
Чтоб он там вначале порулил.

Накопил бы драгоценный опыт,
Словно конь на боевом плацу…

А пока сидит Россия с голой ж…й,
Думая, что это ей к лицу.

Чужая семья – заповедная зона.
Без спроса
В нее заходить не дано,
Где чей　то успех
Скрыт от праздного взора.
А чей　то покой выше радости…

Но
Отыщется снова властитель огласок,
Любитель чужих огорчений и бед…

Откуда синяк у актера под глазом?
Давайте из драки не делать секрет.

И снова ток-шоу, как «лобное место»,
Где камеры ловко заснимут скандал…

Смотрите, смотрите!
Сбежала невеста,
Едва начался́ ее свадебный бал!

За что модный бард бьет жену постоянно?
Наверно, покорности учит ее?

Хоть весь этот стыд не достоин экрана,
Но вновь в нем полощут чужое белье.

С чего вдруг позорно мы так опростились?
И что это – тупость, пиар, самоцель?

…Я помню, когда-то стеснялись в России
Подсматривать тайны в замочную щель.

Война была долгой и длинной.
Длиннее лишь память о ней.
Мы шли от Москвы до Берлина
Дорогою в тысячу дней.

За нами, как горькие вехи,
Вставали кресты и холмы.
И стали бессмертны навеки
Четыре военных зимы.

Проносятся годы над нами,
Над прошлым любимой страны…
Я вижу – колышется Знамя,
Победное Знамя Войны.

Не спеша иду по улице знакомой.
Утро… Тихий воздух голубой.
Все, как прежде…
Только нету дома,
Дома,
Где встречались мы с тобой.

В нем была редакция журнала,
Знаменитого на всю страну.
Много лет промчалось?
Или мало?
Те года я грустно помяну.

Правда, дом формально сохранился.
Но теперь он старый и чужой.
Лучше уж тогда б он развалился,
Разминувшись с юною душой.

Ты пришла в редакцию девчонкой:
Светлая коса и синий взгляд…
Непохожая на «юниоров» в чем-то.
Жившая легко и наугад.

Ничего о жизни той не зная,
Слишком юной ты была для всех.
Шумная, наивная, земная,
Где все рядом – горести и смех.

Я в тебя влюблялся постепенно.
Синий взгляд, улыбка, модный бант…

Позже дали о себе знать гены —
Мудрость и распахнутый талант…

Как скрывает золото порода,
Так таился в глубине твой дар:
Другом быть в любое время года
И держать за дружество удар.

Нежная душа твоя искрилась
От удач и вспыхнувших похвал…
Нам страна оказывала милость:
И за твой талант любя журнал.

А теперь та «Юность» позабыта,
Жизнь ее осталась за чертой…

И когда меня томит обида,
Я твоей спасаюсь красотой.

О, если б я потратил дни свои
На изученье речи иностранной,
Я объяснялся бы тебе в любви
Таинственно, красиво и нежданно…

Хотя признанье – «Я люблю тебя…»
Звучит по-русски празднично и ярко.