Елена Булатова - Эрмитаж памяти

Нес птицу. И девятый год

Шел в лето незаметно.

(02.06.06)

Простецкий цветок – суть мещанского рая,

Из мятых кастрюлек и битых горшков

Самозабвенно он пер, расцветая

На подоконниках черных домов.

Трамваи гремели на поворотах,

Пыль засыпала окон переплет.

Он к солнцу бросался морскою пехотой,

В атаку на солнце, тьме наперекор.

Здесь столько оттенков, сортов сотворили,

Огромных кустов непомерную рать.

За неприхотливость и яркий наряд

В России герань, как родную, любили.

(03.06.06)

В том ресторанчике, где сами варят пиво,

Где крыша не прикрыта потолком,

Уселись, ожидая терпеливо, —

Дадут ли хлебов, и напоят ли вином.

Для нас с тобою наловили рыбы,

Зажарили ягненка на огне.

Разделим хлебы поровну до – сыта,

И травы на приправу до – вполне.

Вина глоток… Как красное играет,

Насыщенное соками глубин,

Сгущенной крови тон напоминает

И Пиросмани – терпкостью горчин.

Эффектом Допплера еще один промчался.

Провыло и затухло… Огонек

На тормозной площадке закачался

Вином в бокале. Сгинул… Недолет.

(04.06.06)

С пронзительной тоской прощанья распрощалась.

Рвала по мясу. Шрамы заросли.

Осталось так немного жить вчерашним —

И дети взрослые, и хроника семьи

Идет к концу. Иное завещанье,

Чем Пимен-летописец получил,

В девятый год свершаю – в меру сил —

Устройство анти-миропониманья.

Переболев, отпала чешуя.

Отбросив хвост, как ящерка, былому,

Хватающему хищно за подолы,

Встаю. Из пены. Я?..

(09.06.06)

Термитов морят. Мелкое созданье

Берет числом несметным, истончая

Жилища, деревянные сараи,

И в стенах беспардонно партизанит.

А помню я иное. Тараканы,

Бесчисленны, как полчища татар,

Одолевали. Незаметны раны —

Заметные уроны, что в пожар.

Клопы, как знак особого несчастья.

Вши – символ истощения людей.

Я все прошла, сквозь всякие напасти —

Природы бич и голод-лиходей.

Вода, как с гуся. Памяти флюгарка

Еще шуршит обрывками, как в сон.

Вдруг в одночасье вспыхивает ярко —

Вот, например, – термитов гнали вон.

(10.06.06)

Тормозит рывком знакомый запах.

Где он, где же? Где? А вот —

Укрепившись на зеленых лапах,

По земле жасмин ползет.

Мавры понимали в ароматах —

В колдовской манящей темноте

Рассыпали лепестки в халатах,

Масло лили в пуп на животе,

Дочерей Жасмином называя,

Чтобы женихов приворожить,

Чтоб слетались, словно чаек стая

На базары птичьи гнезда вить.

(11.06.06)

Огромный аммонит застыл в известняке —

Спиральной раковины отпечаток четкий.

А в море под горой – там плавают подлодки.

От отпечатков тех совсем невдалеке.

Иль в мергелях. Ровесники его

В иных морях вели иные битвы.

Моря цвели в тонах иной палитры,

Чем крашены подлодки. Перископ

Сменил глаза. А эхолоты – слух.

А, может, в глинах юрских. Наутилус

Еще плывет. И жареный петух

Еще не клюнул астероидом марину.

(12.06.06)

Средневековых ритуалов вязь

Студентов с членами директората

Объединит, затейливо змеясь,

В дни окончанья бакалавреата.

Квадратом шапочка и мантия. Студьозус

Воспроизводит стародавний образ.

И тянется студентов череда

Чернофигурная, как греческая ваза,

И полная финального экстаза

Перед прощаньем с прошлым навсегда.

Кончен – забыт карнавальный обряд.

Шорты и шлепки венчают наряд.

Объятья, пожеланья, поздравленья.

Последних поцелуев влажный чмок —

Кончается еще один урок,

И Alma Mater отойдет в забвенье.

(13.06.06)

Как тяжела рука, как ноги не идут!

Все существо противится усесться за компьютор.

Малейший знак, забот грошовых зуд —

И мой трамвай – вперед! коль дергает кондуктор.

Но пробил час – манкировать нельзя.

И стирка кончена, салаты наготове.

Обед и ужин есть – идите, граф, стезя

Вас ждет. Идите – поневоле.

И граф (графиня) – ай, да молодца!

Мы из графьев – писак и графоманов —

Встает босой – для большего сродства,

Зад оторвав от мягкого дивана.

Тут телевизор, там бассейн, арбуз,

И шум, и солнце серый мозг растопит.

Но поднята рука, взят непомерный груз —

И первая строка скользнула из подлобья.

(14.06.06)

Китайской детворы я наблюдаю рост —

Вот встали на ноги, велосипеды взяли.

Суют повсюду любопытный нос —

Им разрешают все, чтоб только не орали.

Гран-па и гран-мамА пасти не устают,

Приехав специально из Китая.

Язык ни в зуб ногой не понимая,

Улыбками соседей признают.

Я пользуюсь и, обращаясь к ним,

По-русски говорю, как дети симпатичны,

Что внук мой далеко и мне недостижим,

Но ничего. И все не так трагично.

(15.06.06)

С дести до четырех дня ультрафиолетом

Пылают небеса – Ярила стрелы шлет.

Зеленая Земля, прекрасная планета

В пространстве мировом уносится вперед

В движении к зиме. Поверить невозможно,

Что где-то льют дожди, что где-то снег лежит.

С дубиною жара за дверью настороже —

Шарахнет по башке и череп размозжит.

Куда бежать в жару печальному еврею,

Хрестьянину куда от зноя убежать?

Оставим мусульман – и те в жару звереют.

Буддистам хорошо – в нирване благодать.

(25.06.06)

Горы зажелтели. И зеленый

Бархат заливает светлый беж.

Осыпаются каштаны. Раскаленный

Солнца диск сжигает бульдонеж.

Опустынил город жар жестокий.

Лишь машин железный лязг тяжел —

Сквозь закрытых окон частокол

В уши льет свинцовые потоки.

С неба кванты путь находят к жертвам —

Ультрафиолет жестокосерд.

Жерла изливают ярость недр.

Жизнь по сути вся жестокосерда.

(26.06.06)

Розовые вишни побурели нынче.

Розовый кустарник обожжен дотла.

Скрюченные ветви, стиснутые в клинче,

Взорванной надолбой рвутся из ствола.

Мощными дождями лило полугодье.

Полугодье – жуткая жара.

Радовались люди мокрой непогоде,

Антиподом – летняя пора.

Небеса радели, все резервуары

Заполняя дождевой водой.

Летом переходят на режим сухой,

Угрожая вспышками пожара.

Было так прекрасно – климат изменился.

Потепленьем перегружены мозги.

Опрометью в прошлое беги! —

Пугана ворона и куста боится.

(27.06.06)

Кроссворд, шарады, ребусы – разминка для ума.