Иван Гусаров - КИЧЛАГ

Не верь, не бойся, не проси!
Будь настоящим мужиком,
На работе, братец, не коси,
Отряд – семья и дом.

Не верь, не бойся, не проси!
Год пошел на вычет,
Лишения, тяготы сноси –
Русский зэк не хнычет.

Не верь, не бойся, не проси!
Свет лагерной наукой
Срок достойно пронеси,
Не будь козлом и сукой.

Не верь, не бойся, не проси!
Обойди подводный риф,
В беде товарища спаси,
Развей бесславный миф.

Не верь, не бойся, не проси!
В душе взыграла лира,
Сидельцев верных пригласи
На кружку верного чифира.

Не верь, не бойся, не проси!
Родною грезишь стороной,
Будет время – на такси
Приедешь радостно домой.

В засаде сидят опера,
Ягодой сыплет рябина,
Домой возвращаться пора,
Хату сменила малина.

Остались ни с чем опера,
Падает легкий снежок,
На кончике злого пера
Опера оказался дружок.

Засохнет под осень малина,
Желтая ляжет канва,
Красные гроздья рябины,
Разбрелась по хазам братва.

Опера зачистят кварталы,
Объявленных в розыск найдут,
От бомжей очистят подвалы,
Бездомных в приют отдадут.

Опера – санитары и волки,
Накопают зэков по пути,
Отыщут в стоге иголки,
От ответа сложно уйти.

Падает тихо снежок,
Макли наводит малина,
Оперов оклемался дружок,
Горькою стала рябина.

Доля тяжела воровская,
Не спрячешься быстро в тенек,
Служба сложна оперская,
Впустую пробегал денек.

И все-таки не спят опера,
Чистят и чистят просторы,
Попался – на нары пора,
Мороз рисует узоры.

Теплее зимой в СИЗО,
Весной веселее на зоне,
Спать не дает, как назло
Дубак – ключами трезвонит.

Вечны тюрьма и свобода,
Как вечно великое солнце
В любое время года
В ресничках слепое оконце.

Полна судебная рассадка,
Бродяга едет с Колымы,
Стихов заветная тетрадка —
Отчет от зоны до тюрьмы.

Арестант читал самозабвенно,
Сгубил морфина кубик,
Подвел словами постепенно,
Как север глушит тубик.

Писал неровно карандаш,
То робки мысли, то красивы,
Арестант поймал кураж,
Сквозили личные мотивы.

Читал в пространстве плоском,
Не хватало здесь струны,
Он сел совсем подростком,
Сынишка лагерной страны.

Шрам от шеи до виска,
Он знал винтовочный калибр,
Поднималась боль, тоска
Из глубин душевных фибр.

Читал безвестный заключенный,
Обличал порядки в зоне,
Когда-то спорно уличенный,
Прижимал к груди ладони.

Пятнадцать лет провел в неволе,
Поднимал больную тему,
Отмахнулась, как от моли,
Вся судебная система.

Приписанный к зоне навечно
Обречен за себя отвечать,
Не приемлет законы овечьи,
По команде не будет молчать.

Долго читал матерый,
Обличал системы пороки,
Суд на расправу скорый
Заранее отмерил сроки.

Излагать закончил мысли,
Чувств бурлит водоем,
Тишина в рассадке повисла,
Думал всяк о своем.

С этапом шел один,
Корешам послал открытку:
«Я, зэк Олег Бардин,
Сегодня въехал в крытку».

Пятеру надо отволочь,
Хозяин весело смеется,
Воду в ступе потолочь
В крытке точно не придется.

Жесткий камерный шконарь,
На окнах частые решетки,
Под потолком горит фонарь,
Висят на стенке четки.

Братва сидит за общаком,
В пойке булькает чифир,
Нам зона – общий дом,
Будет в доме мир.

Садись, братишка, чифирнем,
По кругу пустим сигарету,
Пока мы чалимся втроем,
Случайных в крытой нету.

Неспешно тянется беседа,
Забито время разговором,
Никто не гонится по следу,
Никто не щелкает затвором.

Обжигает шлемка руки,
Лежит фольга от плиток,
Плод лагерной науки:
Чифир – спасительный напиток.

К концу подходят разговоры,
Пьем чифир без спешки,
Пустые в крытой коридоры,
Здесь не дергают на слежки.

Пятеру надо отволочь,
Я сегодня добрый и охочий,
Воду кончили толочь,
Завтра день рабочий.

Век малину не забуду,
Был всегда желанный гость,
Я носил с собой приблуду
И дорогую кость.

Был усыпан мой кастет
Камнями по кругу,
На руке висел браслет,
Я любил подругу.

Рая, Рая, Раечка,
Крашеные губки,
Синенькая маечка,
Коротенькая юбка.

Дорогую Раечку
Обнимал за плечи,
Снимала Рая маечку
В темный летний вечер.

Век свободу не забуду,
От Раечки привет,
Сел я за приблуду
И дорогой кастет.

Теперь я зэк в фуфаечке,
Хозяин, как бульдог,
Писем жду от Раечки,
Нескоро мне звонок.

Пришло в начале мая
От милой письмецо,
Рожать решила Рая,
Нам сохранить лицо.

Тяжко будет веснами,
И в соловья напев;
Ем баланду веслами,
Братва прислала грев.

Отволок пятерочку,
Потертая фуфаечка,
Спускаюсь по пригорочку,
Не одна шагает Раечка.

Бежит малыш навстречу,
Точно – копия моя,
Обнял жену за плечи,
Теперь у нас семья.

Братва по зонам чалится,
Кончает институт,
За них родня печалится,
А их девчонки ждут.

Не биксы, не бесовки
И, конечно, не путаны,
У них полно сноровки
И диплом в кармане.

Друг сойдется, если
Подруга – прокурор,
Будет гром небесный,
Вершины треснут гор.

Скоро он откинется,
Опустеют нары,
На путевку скинемся,
Отправим на Канары.

Друг крученый страшно,
Воровские корни,
Всех заморских граждан
Блатотой накормит.

На фене бешено цинкует
И жаргон толкает в массы,
Чужих туристов приобует,
Не проходит мимо кассы.

У них тянется роман
Чуть ли не с горшка,
Изменила план
Доза порошка.

Макитры сверлят янки
За доллары и центы,
Ни порошка, ни пьянки,
Убивают центры.

Оскорбился друг,
Чуть не оказался в коме,
Надо сузить круг
До кухни и Боржоми.

Талант, конечно, не пропьешь,
Пусть крепко пойло,
Если даже пальцы гнешь
Тоже по-своему.

Он авторитет во всем,
Мог быть боссом,
К нему стояли на прием
По всем вопросам.