Борис Щербаков - Семь тетрадей. Избранное (сборник)

Хочу я припасть к роднику,
Холодную воду смакуя.
Я чувствовать радость могу,
По целому миру тоскуя.

Когда ко мне явишься ты,
Как будто бы с иконостаса,
С рассвета и до темноты
Я жду только этого часа.

Убогой кухни шел я мимо,
Как то случилось – не пойму,
Как вдруг ужасная картина
Открылась взору моему.

Зловонный дух угрюмо вился
Над кучей с гору Эверест,
И смердный запах разносился
На много сотен верст окрест.

Угрюм и чем-то опечален,
В той куче рылся человек,
И пот холодными ручьями
C его чела на землю тек.

Его спросил я, ужаснувшись
(Все как-то вырвалось само!):
«Откуда ты?». Он, разогнувшись,
Ответил тихо: «Из МГИМО…»

На нем защитна гимнастерка
И на платформе сапоги,
В глазах такая грусть, что горько,
И тьма, что не видать ни зги.

Он на меня взглянул с тоскою,
И я отвел поспешно взгляд.
И вспомнил (с трепетом, не скрою),
Что завтра мне идти в наряд…

В ажурном ореоле песен
Сидит на ветке соловей.
Но он ведь менее полезен,
Чем старый дятел – враг червей.

Когда волна шумливой пеной
На берег бросится в тоске,
Она смывает непременно
Любой рисунок на песке.

Природы тайны неподвластны
Сознанью нашему порой,
И то, что кажется нам ясным,
На деле скрыто темнотой.

Вот так лежать и тишь бы эту слушать
Среди полей, слезящихся росой.
Ничто не может, кажется, нарушить
Всевышним нам ниспосланный покой.

И вдруг, когда сама земля заснула
Под мягким покрывалом облаков,
Вы чувствуете, гарью потянуло,
И дым пополз по бархату лугов…

Себе не зная истинной цены,
Ты думаешь, что создан для войны.
Послушай, обладатель жизни краткой,
Зачем тебе сражения нужны?

За горизонт метнулся белый сполох
И выжег небо яркое дотла,
И мириады искорок веселых
Кругом зажгли пожаров факела.

Быть может, это даже и красиво —
Очарование слепящего венца.
Да кабы в сизом облаке разрыва
Не видеть смерти желтого лица…

Себе не зная истинной цены,
Ты думаешь, что создан для войны.
Послушай, обладатель жизни краткой,
Зачем тебе сражения нужны?

Подумай, обладатель жизни краткой,
Оставь свой меч и пыл войны оставь.
Ведь если рухнет мир, по-детски шаткий,
Все это может превратиться в явь…

Вот так лежать и тишь бы эту слушать,
Забыв про этот сон и про войну,
Пусть будет так, чтобы никто не мог разрушить
Земной покой и эту тишину.

Застыли тополя, но через миг
Рванется ветер, пробежит по кронам.
Ты слышишь музыку: Шопен, Чюрленис, Григ…
Играет для тебя оркестр зеленый?

Ты слышишь, как шуршат странички нот?
Ты слышишь, как звучат аплодисменты?
Галерка хлопает, волнуются студенты,
Шумливый и восторженный народ.

И я бы с ними вместе крикнул: «БРАВО!»,
Но слишком поздно вспомнил о себе.
Я весь восторг свой отдал лишь тебе,
Я рассыпал его налево и направо.

Пусть все недолговечно между нами,
И этих чувств возвышенных прилив.
Мы разойдемся разными путями,
В сердцах воспоминанья сохранив.

А прав был, верно, старый Пифагор,
Когда такую схему мира мыслил,
Где суть вещей, явлений есть набор
Всевышним упорядоченных чисел.

Мой старый дед, мой старый, добрый дед,
Он каждый год с волненьем ждет весну.
И майский день, и яблоневый цвет,
Что, как всегда, расплещется в саду.

Мой старый дед, мой старый, добрый дед,
Он, как всегда, оденет ордена.
Тем орденам уже за тридцать лет,
Ведь тридцать лет как кончилась война.

И, сев за стол среди своих детей,
Он гордо, как хозяин именин,
Расскажет им про труд военных дней,
Про битву за Москву и за Берлин.

И вновь его рассказам поражен,
Смирю немного юношеский пыл
И вспомню то, что говорил мне он,
О чем сегодня он уже ЗАБЫЛ!

Как братья-близнецы, любовь и ненависть похожи.
И там, и там для половинок места нет.

И там, и там снедает дума, сердце гложет,
И то, и то пройдет, в душе оставив след.

И там, и там, отдав сомненью мысли,
Ответа мы не ищем в здравом смысле.

Ко всем богам взываем для победы,
Забыв про мир, про радости и беды.

И там, и там, впадая в плен опасный,
Над чувствами порою мы не властны.
Для тех, кому смешно сравненье это видеть,
Я говорю, не утверждаю вовсе я,

Что все равно, любить или ненавидеть,
Совсем, совсем не в этом мысль моя…

Приходит время, думаешь подчас:
Я просто жизнь свою разбил на роли
И их играл, до дикости, до боли,
Вживаясь в них на год, на день, на час.

Твои глаза полны печали,
В слезинках летнего дождя.
Мы оба думали вначале,
Что все сгорает, уходя…

Мы все учли и обсудили,
Все пролетело, как гроза.
Но только в памяти застыли
Твои глаза. Твои глаза.

Они тогда почти смеялись
В слезинках летнего дождя.
«Ну, вот и славно попрощались», —
Тогда я думал, уходя.

Сегодня влажный ветер лета
Напомнил снова эти дни,
Когда в Москве, теплом согретой,
Лишь мы бродили, мы одни.

Я жду тебя. Но только где ж ты?
Не все сгорает, уходя…
Ты видишь искорки надежды
В слезинках летнего дождя?

Весна ли во мне разбудила поэта
Слезящейся зеленью нежной травы.
Нет, вовсе не ей я обязан за это,
А просто сегодня мне встретились Вы.
И, душу сомненьям отдав и тревоге,
Я думаю ночью, я думаю днем:
Зачем же я жил, коли прежде, – о Боги,
О Боги! – Вас не было в сердце моем?

По Вам бы слагать пышноцветные оды,
Лишь Вам стоголосые гимны бы петь.
Одной Вам свой труд отдавая и отдых,
За Вас отправляясь на жизнь и на смерть.
За трепетным станом прекрасной березы
Я вижу, я слышу, я чувствую Вас,
В волнительной свежести утренней розы,
Но Вы обаятельней в тысячу раз.

Весна ли во мне разбудила поэта
И жизнь подарила волшебным словам?
Весна позабыта, другими воспета,
Не ей моя ода, а Вам, только Вам.