Сергей Михалёв - Посмеёмся?

Предновогодняя пора —
Веселье, шарики, хлопушки,
У ёлки веселится детвора,
Спешит домой Волк с кроликом под мышкой.

Его встречает верная жена,
И со всего размаху по лбу поварёшкой.
– Ты что принёс? Ведь год козла?
А что едят козлы по гороскопу?

– Так праздник ведь, родная, мне б мясца…
Или хотя бы вот компоту.

– Всё баста! Я теперь овца!
Худеют все! И мне теперича охота!
Капусточка, салат из сена, яблоки, овса…
Вот набивай свою утробу.

Волк пригорюнился, чуть осмелев

– Роднуля, я ж без холодца завою!
И вот потом, куда ж тебе худеть?
Всё вроде в норме, ты ж начнёшь болеть.

– Вот уж воистину мой муж козёл!
Холестерин кругом! Он враг!
Страшнее вируса Эболы!
Тебе ток мяса жрать, а вот представь, как летом хорошо-
Мне у плиты не надобно стоять,
Травы полно, нажрёсся вволю!

От перспективы этой волку по плохЕло,
Как он себе представил это враз,
И от побоев у него болело тело,
Он развернулся и ушёл куда глаза глядят.

Вот ночь, он слышит вой собрата,
Сквозь чащу продирается к нему.
И на немой вопрос в ответ пучок салата…
Друзья не стали объяснятся что к чему.

И с той поры волкИ уж не дерутся,
А только воют на луну.
Небесное светило– это блюдце,
На ней зайчонок жареный…
Ей-ей, читатель, я не вру!

Раз приспичило бабусе печку новую иметь.
Нет, не то что бы замёрзла, … что бы нос всем утереть.
Вызывает печника, толковать почём и что…

– Ты милок, сваргань мне печку, ну и главное ишО,
Шоб деньгУ платить поменьше,…
И у сей нашей округе не было б такой и всё!

– Что ж, бабуля, сделать можно, только вот цена одна…
Те голландку, али шведку… ведь работа тяжела.

– Ой, милок, ведь денег нету, пенсия моя скромна,
(прикрывает толстым задом харю жирной порося)
Я больная, еле-еле утром я встаю с постели,
Про обед я уж молчу, позабыла про тефтели,
Хлеб, вода и токмо вот…

А печник уж за порог.

– Ладно-ладно, чёрт порхатый, я по-царски заплачу,
Накормлю тебя обедом… Ляпай! Шведку я хочу!

И на утро, спозаранку, закипело в доме сём.
Знатная кипит работа и бабуся тут при нём.
– Ой милок, не знаю даже, шой-то угол тот кривит.
– Ты, бабуля, к свету задом, али глаз твой уж косИт?
– А, вот ентот дымоход, узок он али широк?
– Печку, как начнёшь топить, ты из дому сразу выдь,…
Сядешь сверху на конёк и айда дрова ловить…
Тяга будет, спору нет,…
Ты бы вот, душа моя, чаю б лучше принесла.
– Больно долго печку строишь, … токмо вот одна вода.
И печник смахнул устало пот, катившийся со лба…

Долго ль, коротко, аль нет, но раз было то начало,
Значит будет и конец. Печка сделана, готово!
Топится, тепло даёт и на вид уж загляденье, словом…
– Бабушка, расчёт!
– Ох, милок, не знаю право, долго тяпал, всё в грязи,
Вот те, милый, половину… ни-ни-ни… и больше не проси!
– Эх, бабуся, не гневи ты Бога, мне бы деток прокормить…
– Ты дитём не прикрывайся, неча было их плодить,
Ну а уж на крайний случай щи пожиже и воды…

Он махнул рукой устало, сгрёб копейки не спеша,
Буркнул под нос торопливо: «Что ж, порадуйся… пока…»

Вот уходит нонче лето, наступают холода.
И бабуся топит печку, радуясь, что обдурила печника.
Но вдруг печка загудела, затряслась и захрипела,
И завыла страшным воем, бабка тут же обомлела…
Прибегает к печнику…
– Ой, милок, башка трещить!
Как же мне, ея падлюку, зИму всю теперь топить?
– Ты ж, бабусенька, сама запросила печку снОву,
Заказала шоб она, не такой как у всех была,
И потом платила скромно, на обед одна вода.
– Дура старая, прости, вот тебе двойную цену,
Деньги на, бери, бери…
Усмехнувшись старой бабке, наш печник полез наверх,
Что-то стукнул там легонько, … а народ уж поднял смех:
«Поделом скупой старухе, а печник наш молодец!»
На трубе подделал что-то…
– Всё, бабуля, вою нет!
И теперь вот у тебя печь обыкновенная!

Менестрели, трубадуры,
Борзописцы и шуты,
Королевские особы,
Мамки, няньки всей страны.
Посмотрите, что случилось за опушкой у реки.

Бобр строил себе хату…
Он один, ушел из стаи,
Обозвав сородич татем,
Заявивши на весь лес:
«Не такой уж я юнец!
Я, чай сам бобер с усами,
Зубы – «штиль» бензопила!
Лапы, хвост и на татами
Не хочу моргать глазами,
Мне бросок через бедро,
Не нужнО, а то алло…

И Минздрава хрен дождешься…
Чай и сам усё смогу!
Есть тем более прЮмер,
Ну как раз под мой размер,
Чрез соседнее болото
Братья, серые бобры,
Ну уж как они добры!
Подсказали че и как…

Ну и я…. Все ж не дурак!»
На такой афронт сказаний,
Дятел, сидя на дубу,
Простучал тире и точки:
«Лес гнилой ведь тру-ту-ту!!!»

«Помолчи тупая птица!…
Древоточцы и жуки…
Растудыть твою туды!…
Тфьу на них! И весь мой сказ!»

Во Бобёр, нашел отмаз!

Правда, мимо меж кустов,
Старый лось рога пронес,
И, как водится, втихую,
Речь сказал ему такую:
«Эй, Бобёр, ты чё дуркуешь?
Ну какие на хрен братья?
Кровь – вода и сотня вёрст…

И тем более река —
Полноводна, не твоя,
Чё, ты, смотришь за бугор?
Отупел совсем, Бобёр!»

«Ты иди откуда шел!…
Ветром, полем камышами…
Я те чай не тот осёл», —
Все, что смог ответил бобр,
Засучивши рукава…

И чуть ниже по течению,
От державного гнезда,
Бобр строил свОю хату,
Утирая пот с лица.

Тут соседи прибежали,
И захлопали хвостами:
«Браво! Бис! Ну, молодец!
Не такой уж ты, юнец!»

Бобр право загордился,
Для «блезиру» реверанс:
«Всё соседи молодцы!
Зубы Остры, мудрецы!
И чавой-то сто годов,
Я пахал на них, отцов?
То ли дело, вы братЫ!»…

Токмо дятел на суку:
«Лес гнилой! Тру-ту-ту-ту…»…

Вот бобёр смастрячил хату,
Горд собой и блеск в глазах:
«Ох, какой я МОЛОДЕЦ!
Ну и чем не ДНЕПРОГЭС?
Чё, я хуже ль, что ль отцов?
Аль за бугром нет мудрецов?»

Тут соседи – молодцы
Дружно хлопают в ладоши.
В трубы дуют трубачи,
Право, бобр, такой хороший!
И ему бу-бу, бу-бу…:
«Вот, за нашим, за болотом,
Речка сохнет, много нас.
Даже гимн придуман срочно,
Хочешь пропоём на раз?»