Сергей Цимбаленко - Стихи ветра

Ты, как звезда − великий в мире путник,
Ты − беглый раб, невежда и отступник.

О, Боже, бунт! Повсюду звон оков.
Опять рабы в лучах Ерусалима
Кричат: «Ожог!» − сквозь кандалы веков
Взирая снова Славы Божьей мимо.

Но Царь не пал, и не окончен бой.
А был ли бой, или гудят ветрила
Разбойной похоти, и в гробовой
Развязке дышит роковая сила?

Свободу свергли острием грехов,
И царствуют рабы в Земле рабов.

Коль умер ты вчера − живи сегодня!
Зачем тебе, в исходе, погибать?
Дано душе твоей бессмертье знать,
Раз эти строки зришь вестей Господних.

Достоин будет труп могильной ямы,
Уж если он грехов не отвергал…
А есть ли ад? Или Всевышний лгал?
Покайся же сейчас, мертвец упрямый!

Не кающийся − это круговерть
Без права жить − войти из смерти − в смерть.

Вставай, безумец! Бесы грабят дом!
Украли небосклон, моря и сушу.
Ты чувствуешь шаги? То чрез погром
Идут к тебе, чтоб выжечь дух и душу…

Очнись! Оставь заманчивые сны,
Где в вышине летают только птицы,
Где дьявольские мраки не видны,
Когда восходят ясные денницы…

Уснувшему не трудно умирать:
И дьявол − вор, и День Господень − тать.

Я видел − бежало по лесу Солнце…
Я видел − Солнце заблудилось в лесу…
Я видел − курило Небо, выпуская дымы…
Я видел − черный лес пытался измазать белое Небо,
и радиоволны воздуха были накалены…
Я видел − Небо разбавляло Землю синим цветом…
Я видел − каждый вечер Солнце медленно ныряло
в землю…
Я видел − одноглазое Небо ничего не смогло увидеть,
когда моя ладонь закрывала Солнце…
Я видел − сквозь дыру в Небе, называемую Солнцем,
смотрел на всех Божий Свет…
Я видел…

Пристальным взглядом я вглядываюсь
в густую географию пустоты…
От миллионов моих обличений
в воздухе обнаруживают себя мысли…
Они признают меня их хозяином
и робко проникают в поры…
Величественный и грандиозный вид гигантских скал
устремляется в чистую голубизну высоты −
Мои любопытные глаза вот-вот удовлетворят свою жажду
самым чувствительным способом −
объятиями…
И я ввергаюсь туда тем, чем могу −
воображением душевной дрожи…
Здесь и сейчас!

Где же ты теперь, священный рокот ежедневных молитв?..
В изголодавшемся порыве к чистой мякоти апельсина?
В легком выпаде с растопыренными пальцами руки
к сосуду с жидкостью?
В глотке пришедшего издали,
но сохранившего свою свежесть, воздуха?
В непроизвольном поглядывании
на улетающие в теплые края облака?
В первом мгновении увиденной действительности
после путешествий во сне?
В страхе перед встречей взглядами
с пустотой смысла собственной жизни?
В нежном потягивании, при котором забываешь мир?
В подсознательном размышлении
о божественном совершенстве человека,
глядя на него с похотливым вожделением?
В желании среди многочисленной надоевшей музыки
услышать и спеть восьмую ноту?
В стеснительном признании, не открывшемся никому,
увидеть второе солнце?
В романе с Землей, который надоел и заставляет думать
об иных любовницах?
В предчувствии скорого окончания счастья?
В мыслях о том, что смерти нет и никогда не было?..

Где же ты теперь, священный рокот ежедневных молитв −
Живая кровь, излечивающая внутри каждого из нас,
мертвую стеклотекстолитовую святость?..

В микроскопической пылинке,
случайно попавшей в струи света,
Узнаю мир: легкий, прилипший к округлой Земле,
вращающейся и держащейся ни на чем −
Невесомые мысли,
Невесомые тела,
Невесомые мнения и судьбы…
Легче ветра,
Легче воздуха,
Легче пустоты…
Кто-то, живущий привычно,
вдруг увидел быструю вспышку от пыли:
Стремительный огненный образ осенил и впечатлил,
заставляя изменить ход идущих во тьму недель −
Животрепещущий сор,
Животрепещущая грязь,
Животрепещущий мусор…
Значимей прожитых лет,
Значимей необъятного пространства,
Значимей тебя и меня…

В ускользнувшие к свежему прошлому минуты
проникает неопознанный вирус
И поражает частички памяти…
Ранимое подсознание начинает бояться:
память вернется и будет обитать внутри,
Но уже не та − деформированная лучами пространства.
Я выпархиваю из своего тела и устремляюсь
за своей еще пахнущей рядом памятью…
Незаметно, легко − не оглядываясь.
Мое тело продолжает жить,
но меня там уже нет и никогда не будет.
В мою плоть вселился двойник…
Вскоре его жизнь наполнится чередой лет, событий,
людей… всякой всячиной…
И превратится в некую совокупность − судьбу.
О ней я ничего не буду знать,
потому что где-то в чистом поле, вдали от всех,
Откроюсь Тому, Кто всегда мог меня распознать −

Всеблагому Отче.

С трудом нахожу безлюдное и тихое место.
Включаю свет и погружаюсь в уединение…
Через несколько мгновений ощущаю пустоту,
начиненную до отказа и раздавливаемую полнотой окружающей жизни…
Мысленно очищаю пространство пустоты. Глубоко вдыхаю.

Лечу…

и впервые осязаю пальцами улыбающиеся
губы Солнца…

Сквозь тяжелую прострацию, тонким, как волосок,
лучом
Просачивается смысл…
Болезненный разум его не обнаруживает,
и привыкшей к грузу плоти
Кажется легким дыхание.
А где-то… далеко за пределами
всех посещенных когда-либо мест,
Смешалось с воздухом Настоящее,
В котором, не обнаруживаемое даже чистой лазурью
летающего неба,
Ютится воплощение мечты

Каждого из нас.

Над узорчатым строением города повисла гигантская дыра
(небо).
Ее всасывающая сила, минута за минутой, похищает звук
мятущегося сердцебиения.
Вскоре из плоти исчезают шум от вибраций
сосудов головного мозга
И ноющие потрескивания уставших от времен
суставов.
Еле слышимые родники крови да отголоски воображения
также перестают звучать.
Молчит и уже не тревожит нервные окончания
немая память…
Это время, когда, замеченная тобой,
дарит миллионы просветлений тишина…