Надежда Скорнякова - Серебро на изумрудах

И, как сильно тебя не просили б,
Не смотри на оставленный край.
В нем тебя бы по осень скосили,
Поминая цветенье и май.

Лучше вверх, без оглядки, без страха,
К тем, кто ценит покой и простор,
К тем, кто словно просыпанный сахар
Из крупинок слагает узор,

К лику, что, не пройдя половину,
Серебрит молодые рога…
Пусть качается веткой жасмина
Над тропинкой созвездий дуга…

Ветер. Всполохи. Раскаты.
Пыль летит в глаза,
Исчезая в танце капель.
Вечер. Май. Гроза.

Представь перед мысленным взором
Своим беззатейную глушь,
Цвет яблонь за шатким забором,
Дорогу в бездонности луж,
Домишко, что ждет, подбочинясь,
Хозяев, окон слепоту,
И песню двери, без причины
Зовущую в глубь, в пустоту.
Зовущую жизнью заполнить
Косые четыре угла,
Прогнать из тоскующих комнат
И эхо, и пыль со стола…
Ты слышишь, как плачет калитка,
Петель проржавевших стыдясь?
Ты знаешь, что было б ошибкой
Сейчас оборвать эту связь?
Ты чувствуешь запах покоя?
Ты хочешь обнять тишину?
Тогда не одна я. Нас двое
У этого дома в плену.

Отягченная вешним дождем,
Гнется тонкая ветка сирени.
Боль никто не поймет, не оценит,
Не стряхнет, распрямивши излом.

Отряхнувши, замочишь наряд.
Без того вездесущая сырость.
Ждать уставши, не требует милость
От прохожих, что мимо спешат.

Но не вечен дождей вешний ход.
Расщедрится на солнце погода.
И, избавивши листья от гнета,
Лишь пышнее сирень расцветет.

Разлетелось небо на осколки.
(Может, жар виновен, нет – гроза)
Лепестки раскрыли как иголки
Синие цветочные глаза.

И упрямо спорят с небесами,
Кто и чей себе присвоил цвет:
То ли небо их глядит глазами,
То ли их глаза – ему ответ.

Сквозь твердь потолка
И давно обветшалую крышу
Закрывши глаза,
Я упрямо тянусь в вышину.
Отринув привычные
Сенсоры мира, я вижу
Незримое глазом
И в этой картине тону.

Все прочее кануло в бездну
За гранью сознания.
Забыта Земля
И на ней опустевший мой дом.
Остались лишь звезды,
Как дыры в холсте мироздания…
И ветер,
Как лучшая музыка в мире земном…

В этом мире, состоящем из вещей,
Только три навек приковывают взгляд:
Как горит огонь, как движется ручей
И как звезды со вселенной говорят…

Утро нынче дождливое выдалось.
Небо реками под ноги вылилось,
Но на этом потопе не выдохлось,
Капель танцем по окнам шурша.

И в потоках воды мне привиделось,
Как ростком поднимаясь стремительно
Из иссохшей под солнцем обители,
Под дождем оживает душа.

Рассыпались ранами маки.
Из вазы пунцовой волной
Сочится по плоти бумаги
Их цвет красоты неземной.

Под кистью застыло мгновенье.
Распятые как на кресте,
Нисходят в свое воскресенье
На белом бумажном листе.

И этим алеющим бликом
Усталый мой взор пригвожден.
Стою, заворожена ликом.
Не надо других мне икон.

От жара над асфальтом как завеса
Трепещет марево, размыв предметов ясность.
Шумит и льнет к дороге поле страстно,
С холмов стекая меж полосок леса.

В нем миллионы солнц, июль встречая,
Зажглись, согрев собою синь без жара,
И провожают круговое шара
По небу шествие, стократно отражая.

Лужи – словно мирозданья дыры.
Плавит ими плоскость мостовой.
Покидают космоса квартиры
Те, что были лишь над головой.

Небо на асфальте под ногами.
В эту ночь я с ним накоротке.
Звезды разбегаются кругами,
Нанизавшись в гроздь на каблуке.

Поутру лето заглянуло в сад,
Бродило меж кустами по дорожкам
И спелых ягод полное лукошко
Собрало. Гроздья алые горят,
Забытые беспечно на порожке.

Хозяева проснутся. Выйдут в сени.
Глаза спросонок кулаком протрут.
И обомлеют враз от удивленья
– Кто ж им оставил это угощенье?
А это лето здесь бродило поутру.

Зной отступил, поддавшись ласкам ночи.
В ней звездных глаз на небе без числа,
И катится луна белым бела,
На глади моря выводя небрежный росчерк.

Цикады смолкли, уступая тишине
Иной, в которой шорохи и всплески.
От ветерка трепещут занавески,
Шепча забытые предания о сне.

И не уснуть… Такая благодать…
Кружатся запахи магнолии и хвои
В остывшем воздухе, наполненном покоем,
Бессонницу способном оправдать…

Солнечный путь переливами выстелен.
В воздухе запах сосны.
Лодка теленком пасется у пристани,
Зелень щипая волны.

Зноем полуденным ополусонненый,
Дремлет морской городок.
Только листвой забавляется, пойманный