Сергей Семенов - России низко поклонитесь: Владимир Путин вас спасет

Я не знаю познанья откуда.
Кто ее и когда обучил.
Только я больше так не буду:
Не такую ее я любил.

Подозренье, опять подозренье:
На виду вновь водитель дрочил.
В голове появилось сомненье.
Почему ей извоз предложил?

Почему приняла предложение
Утром, вечером, летом, зимой.
Приказал прервать соглашение
Этой ранней бурной весной.

Зарыдала, забилась в истерике,
Умоляла извоз разрешить.
Говорила супругам в Америке
Без водителя скучно жить.

Я молчал: велико подозрение.
На колени упала она.
Видно, взрывом эмоций в волнение
Загоняет ее сатана.

Видно, тело терзает влечение.
Видно, правда, ее пожалел.
Видно, радостное мгновение
В отношениях не предел.

Видно, сам виноват, что доверился,
Что всегда и во всем доверял,
Что ударить ее не осмелился,
Неуверенно возражал.

Во всем громадном мире
Осталась я одна.
Пространство стало шире
И холодней земля.

Никто не пожалеет,
Никто не защитит.
Душа моя немеет.
А Бог в лесу молчит.

От матери и сына
Давно я отреклась.
И лишь один мужчина
Кладет на тело глаз.

Один мужчина только
Однажды пожалел.
В руках его нестойкой
Была, как он хотел.

И ласково и смело
Любовь его брала.
Его родное тело
Хотела и ждала.

Не надо мне супруга,
Не надо мне родных.
Готовлю вновь я грубо
Сражение для них.

Не стыда, не совести:
На конфликт пошла.
И в глазах нет робости.
Злоба есть одна.

Защитила пьяницу,
Гордость потеряв.
Обожая пьяницу,
Показала нрав.

Я уже шокирован,
В ступоре давно.
Шок меня не миновал
И горит лицо.

Что же мною сделано?
Сделал что не так?
Что-то тебе велено:
Разрушаешь брак.

Была жизнь чудесная,
И была любовь.
Есть стена отвесная,
И застыла кровь.

Я не помню прошлого,
В будущем тону,
Не приемлю пошлого,
Обман не люблю.

Одурела, родная, одурела:
Обнажилась у всех на виду.
А недавно, родная, ревела
И хлестала себя по лицу.

Наважденье бывает, наверно,
В этой жизни у каждого в срок.
Только надо понять его верно
И запомнить, как в детстве урок.

Что же было тогда, кроме дурости
В этой вспышке эмоций и слез?
Сколько горечи, сколько тупости,
Что по коже даже мороз.

И не надо чистых признаний:
Все признания, словно туман,
Обожающий рассвет ранний,
Исчезающий, как обман.

И не надо простых обещаний.
Их забудешь, как призрачный сон.
Твоя память – кафтан рваный,
От которого только урон.

Озверела ты, озверела:
Все инстинкты налицо.
А когда-то очень робела,
И краснело невинно лицо.

Вошла стремительно и рьяно,
Всех осмотрела за присест.
Потом чуть-чуть качнулась пьяно,
Не увидав свободных мест.

Какой-то тихий незнакомец
Ей предложил присесть в углу.
А гладко выбритый эстонец
Нарушил стоном тишину.

«Какая свежая порода!
Какая красота в лице!!
Принять не может от урода
Такой подарок по-весне».

Он уступил ей место в центре,
Чтоб видеть все ее могли
И сразу вместе, мне поверьте,
Мечтать об истинной любви.

Какая свежая вся кожа!
Какой оскал широких губ!
А рядом с ней такая рожа,
Несносен ртом и словом груб.

Чудесный вечер, много смеха
И вин широкая река.
Еще одна осталась веха
После меня, после тебя.

Ты застонала от страданий.
Ты запрокинула лицо.
Избыток чувственных желаний
Сдержать при боли нелегко.

Ты засмеялась некрасиво,
Хлебнула терпкого вина,
Рукой махнула чуть игриво,
Усталость, сбросив в конце дня.

Я прикоснуться пожелаю
И в руки взять твое лицо.
Однако, как? Совсем не знаю.
Решиться здесь мне нелегко.

Здесь был убит тобой любимый,
Здесь кровью тихо истекал,
Немного бледный, но красивый.
Он на поляне умирал.

А ты смотрела и гордилась
Бесовской смелостью своей.
Затем в меня лихо влюбилась
И бросила своих детей.

Не знаю правильных решений.
Не знаю, как мне поступить.
Не замечать всех преступлений
Или в лесу тебя убить.

Пара больных идиотов
Села напротив меня.
Много крутых поворотов.
Много в глазах их огня.

Шепчет она ему что-то.
Громко смеется подлец.
Не обсужденье кого-то:
Просто их бросил отец.

Видно, не сдюжил двойняшек.
Видно, простой негодяй.
Встретил, наверно, монашек.
Где он теперь? Догоняй.

Трудно найти его в поле.
Трудно найти и в лесу.
Даже у Черного моря
Он не «кадрит» красоту.

Он стережет тех монашек,
Рад им по-жизни служить,
Трогает пальцем букашек
И продолжает так жить.

Пара больных идиотов
Не вспоминает отца.
Много у них перелетов
И далеко до конца.

Радуйся тихо жизни,
В лес погрустить сходи.
Ты образцово по-жизни
Диких гусей полюби.

Славная тварь у природы.
Дикая вольность в глазах.
И не последние роды:
Новая жизнь на руках.

Ты отвечаешь, наверно,
Грубо на просьбу земли.
Это, возможно, и верно:
Нет к земле любви.

Ты иногда смеешься
Или смеешься всегда.
Сделать что-то возьмешься
Для доброго чудака.

Голову ветром сносит:
Ветер жесток и колюч.
Что-то взамен попросит:
Твой от квартиры ключ.

Что ему добрая слава:
Отзывы нехороши.
Злая желанна забава
И вознесенье души.

Смысла бредовой идеи
Я понимать не хочу:
Вечером женщин раздели
И застрелили в лесу.

Может быть, просто злодеи
Или безумство и страх
Коршунами налетели
И уничтожили прах.

Женщины их родили,
Вежливых сыновей,
Старательно растили
И привечали друзей.

Что же потом случилось?
В чем упущенье родных?
Доброе сердце разбилось.
Много жестоких и злых.

Ночью в прохожих бросают
Камни кровавых измен.
Жалости к ним не знают:
Жизнь, как монеты размен.

Горько рыдает береза:
Женщин жалеет она.
Новая зреет угроза,
И затаилась луна.

Сколько в России «дебиллов»?
Пьяниц в России сколько?
Сколько в России «горилл»?
Много других и не только.