Айрат Мустафин - Солнце-апельсин. Стихи

Мы с тобой – единое целое.
Я вот чёрный.
А ты только белая.
Всё равно мы с тобою целое.

Алым заревом кричала
Нам природа про закат,
И девчонке у причала
Был парнишка очень рад.
И голубка в небо взмыла —
Растрезвонилось в ночи.
Баба все полы намыла,
Замесила калачи.
Целовались до упаду,
До кровавых капель с губ.
Всё шептала, что не надо,
А мечталось: «Ой, как люб».
Птицы с неба возвернулись,
На листах роса дрожит,
На прощанье улыбнулись,
Время весело бежит.
Солнце славно потянулось,
Распластав свои лучи.
Утро. Жизнь опять проснулась,
Скрыв от глаз секрет ночи.

На Марсе все земляне земляки.
И дагестанцы русские в Египте.
И русскими летят буряты
в Штаты.
Каким бы бедным ни был ты
или богатым,
Как не раскручивал бы
За загривок мирный атом.
Куда б ни направлялись моряки,
Какие б не смотрели маяки.
Везде и всюду мы в плену родного.
И этот плен даёт нам силу Слова.

Мне бы только в небо взмыть.
Лишь бы крылья удержали.
Только б руки не держали.
Чтобы быть на свете, быть.

Он самый русский. Кучерявый гений.
В заснеженные степи из пустыни
Заброшен его пращур. Он же стынет
На площади в раздумье о Евгении.

И днём и ночью он слагает вирши,
Ни на минуту не смыкая глаз.
Там, в бронзе головы, он вечно пишет.
И эти строки твёрже, чем алмаз.

Ему нельзя присесть, он занят делом.
Позеленел от тяжкого труда.
А рядом кто-то на асфальте мелом
Коряво стрелку начертил: «Туда».

Под ним весь мир, и радости влюблённых,
И птичий гам под бабкино пшено.
Его не заморозить – закалённый.
Он – гений. Это точно решено.

Огонь страстей расплавит бронзу века.
Сойдёт поэт меж нами побродить.
Жизнь сможет вот такого человека
Из холода металла возродить.

Я во сне.
Я не здесь.
Я навзрыд и навсхлип…
Воображение рисует
Фантастических рыб.
Я плыву в бесконечность
И ныряю в ничто.
Покажите мне вечность
Растянутых штор.
Я смешал бытие,
Сыпанул креатив,
И гремучим тогда
Получил реактив.
Мне хвостами вильнули
Рыбы в ночи.
Я хочу, чтоб вернулись,
Тьму растащив.

Ярко жёлтая луна,
Словно масло в бутерброде.
Этот яркий сумасброд
Человек иль только вроде?
Говорят о нём в народе
Будто он как бутерброд.
Вот.
Льётся речь как плавность вод
Год.
Только радости от дел,
Что так сладостно пропел,
Нет.
Бред.
Бутерброд проглочен. Вкус?
Ну-с?
Прожевал неспешно
И не дует в ус.
Отравился и лежит, ниц.
Безответственность
ответственных лиц.
Яркость масла облапошила нас,
Яркость парня и обманутость масс.
А над всем над этим светит луна.
Ей едино – что мир, что война.
Для чего ж тогда миру она
дана?
Человеческих мечтаний полна.
На, луна! На, луна! На!

Изгиб реки тонкой змейкой
Уходит за горизонты.
Читают стихи не мельком,
А как на линии фронта.

Стремится вода в низину,
Сбегает с высот в долину,
А я бросаю в корзину
Стихов почти половину.

А может в корзине этой,
Среди моих заморочек
Найдут другие поэты
Засол поэтических бочек.

Смешались в едином миксте
Обрывки картин и буквы,
Я вытащил этот листик.
А он оказался брюквой.

Когда золото сыплет с неба,
Опускаясь на голову чью-то.
Златокудрая быль или небыль.
Рыжий ангел похож на чудо.

Рано утром лучами солнце
Дарит людям любым богатство,
Но не каждому эта порция
Разукрасит крыльев пернатство.

Рыжий ангел – любовь и счастье,
На кровати уснула рядом.
Крепко спит, позабыв ненастья,
Заменив все богатства кряду!

В облаке сером,
В облаке красном
Мы растворяем мечту.

Звуком несмелым,
Пугая опасность,
Тихо молитву прочту.

Пусть разноцветьем
Жизнь станет краше,
Радость коснется лиц.

Пусть на столетья
Счастье отметят
Стаями ангельских птиц.

Я звукам отдал предпочтенье
для прочтенья.
Шершавость строк цепляет
За неровность душ.
Оттенки слов и мысленные тени
Вбивает в вечность
Поэтический картуш.
Калейдоскопом мир закручен.
Вдохновеньем разлита на бумаге
Чёрность 3 3 Чёрность – извилистая река в Псковской области. Название получила за черноту вод. . Тушь
Вместо чернил.
И топчемся в неровном шаге
Бессмертия. Нил,
Пирамиды, мумии, столетья.
Песком заносятся мечты.
Жарой расплавлен. Впредь я
Не думаю о времени. А ты?

Мне удалось расслышать в какафонье
Разговор планет
И шепоты Галактик,
И дикий крик Вселенной.
Нетленной
музыки
Рождения звёзд с разрывом тишины
Закоченевшей.
Безбрежье неожиданных миров,
Где негде расплескаться звуку
При всем масштабе мирозданья.
На свиданье
комета пригласит
метеорит.
Он промолчит.
Где чернота дыры
В сто крат Малевича сильнее, затягивает звуки в никуда,
куда
аукаться в пространстве
странном
мы будем непрестанно.

Когда рисуют
плакат-героев,
То чувствуешь фальшь
и гуашность красок.
Неправда не может
меня устроить,
Ведь за бумагой —
совсем пустое.
Ты трогаешь раму —
схожденье фасок.
А где-то герой настоящий бродит.
Он совсем-совсем не портретный,
Не льёт словами с телеэкранов,
Пьедесталы не ставит своим делам.
Он может быть, даже очень конкретным,
Всё прямодушно и без обманов,
Делит беды чужие напополам.

Решайте сами,
Что вам ближе:
Бутафорье потёмкинских деревень,
Или лихачество
Настоящего качества
Бесконечно смелого
Валерия Чкалова.

Море лижет ноги людям
В роли ласкового зверя.
В бесконечно синем блюде
Виден только один берег.

Кудри пенные прибоя
Расчешу ладонью сильно.
И волну лихим ковбоем,
Оседлаю импульсивно.

Поднырну под брюхо водам,
Фыркну громко на просторе.
Не хочу быть коневодом,
Мне бы что-нибудь простое.