Вячеслав Евдокимов - Белая Лебедушка

И вожрождалась понемногу
Страна, вставала из руин,
Шагала вдаль с Прогрессом в ногу.
Народ ведь был в ней – господин!

Уж «Интеркосмос» Фам Туана
Включил в Советский экипаж.
Взнесла его ракета рьяно!
И он, Вьетнама храбрый страж,

Вокруг Земли летал в «Салюте»,
«Союзах» – в уйме кораблей
Во чреве Космоса. По сути,
Во славу Родины своей

И по доверию, заданью
Её, исполнив чётко труд,
Безгрешно, полно, со стараньем,
И в мире Космоса был крут!

Земля встречала, как Героя,
Вьетнам азартно ликовал!
Любви салют пленял собою…
Людей к нему стремился вал!

И рады были те, кто вместе
С ним на войне в строю одном
В боях всех были ради чести
Страны любимой, отчий дом

Бесстрашно грудью защищая,
Громя презренного врага —
И то обязанность святая,
Отчизна коли дорога.

Фыонг, как все бойцы стройбата,
Была в восторге от души,
Как и за сбитый им когда-то
«Б-52», что он «прошил»!

Всласть, как ребёнок, ликовала,
В ладошки хлопала, поя!
Ведь, с ним знакома, и немало:
В атаки вместе шли в боях!

А в ночь, когда в тиши лежала,
Уставши за день от трудов,
От них лишь ждущего аврала, —
И на него был всяк готов! —

С улыбкой вспомнила вдруг ясно,
Какими «дивными» глаза
Её назвал он… Как прекрасно!
Хотя в своих от ран – слеза…

С какой таинственной улыбкой
Её он встретил у куста,
Когда в ручье была, как рыбка,
А вдруг улыбка не пуста?! —

И от догадок заметалась,
Всё взвесив «против», ну, и … «за»,
Ответ неясен… Эка жалость!
Вдруг разразилась, как гроза,

Её догадка в сердце дивном!.. —
«Зачем отпрянул от куста
Он с видом, якобы, невинным»?!
Притворства ложь, знай, не пуста…» —

И щёки сразу заалели…
И сердце сразу ей вопрос:
«Ну, что с того, что в самом деле
В кусты он сунул длинный нос?!

Быть может, нюхал он листочки
Иль рвал плоды, коль те вкусны…» —
И так, в смятенье, чары ночки
Её вводили в чудо-сны…

И всё трудилась дни и ночи,
В жару, прохладу дальних звёзд,
Ведь батальон их стал рабочим,
Но труд – военный тот же пост!

Идёт борьба существованья
С реальным в горе бытиём,
Забыть чтоб напрочь все страданья,
Построив Счастья общий дом.

Фыонг, с работы приходивши,
Валилась тут же на постель —
Была усталость выше крыши! —
И, не жевавши свой бетель,

В глубокий сон неслась мгновенно!
Всё тело ныло от натуг…
Чтоб рано утром, – непременно! —
Азарт взыграл её вновь рук!

Так каждый день поочерёдно…
Но вот, придя с работы раз,
И чтоб в жилище было модно,
В нём за порядок принялась,

И скоро чудно всё блестело,
Аж восхитилася сама…
А за пожитки взявшись смело,
А их лишь – тощая сума,

Она взор в тряпочку уткнула,
А, развернувши, обмерла…
…Несётся с ней баркас-акула,
Чтоб утопить, она ж, смела,

Сама бросается в пучину,
Где бездна жуткая кругом:
«Сама пусть жизнь свою покину,
Чем будет сделано врагом!».

Но, чудо! То была не плаха:
Вдруг Ким Куи её спасла —
Да! – Золотая Черепаха,
К добру не знавшая ввек зла.

А за своё освобожденье
Ей ожерелье поднесла —
Его прелестно как лученье! —
Вершина чудо-ремесла!

Теперь в руках оно девичьих…
О нём смогла как позабыть?
В боях, трудах до дел ли личных!» —
Но машинально – дев всех прыть! —

Его на шею водрузила,
Осколок зеркальца взяла…
Смотрелась в нём она премило,
Ну, изумительно мила!

И улыбнулась мимоходом
На предреканье Ким Куи:
«Видать, была шутницей сроду,
И шуток, видимо, – кули…».

Но не успевши снять обратно
Вдруг слышит, в небе вертолёт!
Неужто, будет жизнь превратной,
И вновь врага грозит налёт?

И автомат вмиг подхвативши,
Мчит из жилища в тот же миг!
А рокот громче, но не тише…
И на неё, ведь, напрямик!

И перед хижиной уселся,
И круговерти нет винтов…
«Ну, и зачем, какого беса?
Что делать здесь теперь готов?» —

Вот дверь раскрылась нараспашку!
Выходят… Что это?! … Цветы!
Над ними видно лишь фуражку.
Букет огромнейший… Ух, ты!

За ним, неся в руках подносы,
Покрытых скатертью, идут
И смотрят радостно, не косо,
Другие люди… И вот тут

Букет… подносится ей лично!
А, может, это сон, обман?
Не взять же – было б неприлично…
О, Небо! Это ж… Фам Туан!

То он был, собственной персоной.
Улыбка – радужный салют!
Глаза отрадою весомы…
А те, другие, подают

Ей уж покрытые подносы
И просят, край, мол, приоткрой!
Не принимаются расспросы.
И все поют, поют взапой!

– Вдруг там зубастая акула?! —
Но любопытства милый взгляд
То сделать, всё же подтолкнуло,
Не отведя уже назад.

Там, на одном, огонь как, красный,
Расшитый золотом цветов,
Лежал, из сказки как, прекрасный —
И подтвердить то всяк готов! —

Воздушный, пышный, расчудесный
И милый взору… аозай!
А на другом, – как дар небесный,
Заворожились что глаза,

Пленяла шляпа алым цветом,
В узорах, в перьях вся, в цветах…
Коронам мира с нею – где там! —
Ввек не сравниться… Лишь в мечтах.

И туфли дивные узрела,
Да на высоком каблуке,
Взяла потрогать их несмело…
Ах! Как пушинки на руке.

И были чай, бетель, орехи,
Деликатесы, пироги…
«А, может, это для потехи,
Подразнят лишь, взять не моги?»,

А люди в щедром все ударе,
И бесконечен их поток…
Цветов букеты дарят, дарят —
Неиссякаем чувств исток.

То Фам Туана сослуживцы
И преогромная родня.
Ах, как сияли всех их лица!
«Похоже, что не западня…».

И встрепетнулось сердце девы!
Догадки с скоростью лихой
Вмиг чувства тайные задели…
«Похоже, это… «Ле анхой!».

А с ним шутить, конечно, грешно…
Переживаний стук копыт!..
И тут невольно, безутешно
Вдруг разрыдалася навзрыд!..

Её быстрей спешит утешить
И приголубить Фам Туан:
«Какой посмел обидеть леший?
Возьму сейчас же на таран!».

И подступили все другие…
То про неё он им не раз —
И в мир, и в годы все лихие —
Вёл восхитительный рассказ.