Николай Максиков - Многоцветие любви. Стихи и поэмы

Красавец замер, чуть дыша,
Пока во власти рока
Прощалась робкая душа
С красой земной до срока.

Самой бедой отмерен срок.
Струится пар в колечки.
Взведён натужено курок,
Не знающий осечки.

Сощурен глаз: холодный, злой —
Мишень стрелку открыта!
И вдруг… отпущенной стрелой
Взметнулись вверх копыта.

Винтовка выбита из рук,
В сугробе сам, тем паче…
Всё дальше в лес: «тук-тук!», «тук-тук!» —
Живое сердце скачет.

Пролетела стрела сентября
И застыла в соломенном стоге,
Золотистым огнём растеряв
Оперенье своё по дороге.

Октябрёвый рябиновый шар
Прокатился вдогонку над лесом.
Загулял, забуянил пожар
В многоцветном шатре поднебесном.

Глядь – укутанный в серую хмарь,
Размочив сучковатый носище,
Уж вовсю разрыдался ноябрь
Над пустынным своим пепелищем.

Но прохлада тускнеющих дней
Вдруг скользнёт, обжигая, по вене
И поймёшь: жизнь гораздо длинней
Трёх коротких осенних мгновений.

Приснившись друг другу,
Любя, пробудились.
Но тщетно: по кругу
Вновь в ночь возвратились.

Душою и телом
Мы сны рвём поспешно.
Но став одним целым —
Умрём неизбежно.

Росинки на лилии,
Сны будто наши…
Слившись в идиллии,
Катятся в чашу

Не говори печальными глазами,
То, что не могут вымолвить слова.
Так чувства возникают нежно сами.
Так тишь перед грозой всегда нова.

Ты сон или виденье идеала,
Иль просто злая магия чела…
Смотри: какая радуга стояла!
Какая пропасть через нас легла!

Я не скажу и в памяти – любимый
Меня ты вспомни, вглядываясь в высь:
Как две судьбы брели, казалось, мимо.
На перепутье судьбы обнялись.

Она всегда рядом:
моими руками
гладит волос водопады
и цвет наших глаз похож.
Поглотив мою тень облаками,
Оправдывает грабёж.
Она никогда не спит
и мне не даёт,
мечтая солнца зенит
испарить через звёздный шрифт.
Смеяться и плакать зовёт,
при этом сама – молчит.

Никогда не пытайся слова о любви
говорить ненароком смело.
Нежным ветром рванётся, зови – не зови:
что поделаешь? Улетела!

Ведь когда рассказал о любви своей вдруг,
отворив нараспашку сердце,
то дрожащий, холодный, ужасный испуг
её робкое выгнал тельце.

Но оставив меня горевать одного,
тосковала одна недолго:
её путник нашёл; не сказал ничего.
Лишь со вздохом восславил Бога.

Каждому выбор дан —
Совестью выверить дух.
Друг мой ушёл на майдан —
Какой он теперь мне друг?

Плавится под огнём
Повергнутая мораль.
Как же мы так живём —
Закрученные в спираль?

Целится между глаз
Зажатый в руке кистень.
Завтра не станет нас.
И будет ли новый день?

На перепутье стран
Снова коричневый цвет.
Где же ты, мой майдан?
Лишь тишина в ответ.

Два садовода разошлись идейно,
По-разному ответив на вопрос:
Крапиву ли сажать первостатейно
Или кусты благоуханных роз?

Один считал, что нет альтернативы,
Пока вокруг невежество и смрад.
Единственная польза – от крапивы,
Её легко воспримет голый зад!

Другой у дома своего затеял
Великолепный развести цветник,
Чтобы прохожий, добротою млея,
К бутону ароматному приник.

Какую предпочесть тут перспективу?
Какие в споре подобрать ключи?
Случилось так, что буйную крапиву
В насмешку кто-то вытоптал в ночи.

Вы скажите: «Ну, вот! Теперь уж точно
Свершилось зло. Его не побороть!
Тогда зачем цветник всё той же ночью
Своей слезою оросил Господь?

Завечерело.
Захолодало.
Яблоком зрелым
Солнце упало.

Сжатое просо.
Грабли у стога.
Звёздно и росно.
Дивно и строго.

Светит плешиной
Лес полинялый.
Замельтешило.
Заосеняло…

А напомнила мне вдруг кого ты —
Не успел догадаться. Темно.
Ну, какие в субботу заботы?
Не пойти ли нам вместе в кино?
Не одета? Да полно уж, враки!
Твой по-детски, наивен обман.
Ведь и сам я – отнюдь, не во фраке!
Для чего он? Глазеть на экран?
Мы пройдёмся заснеженной бухтой;
И пусть в спину гадает народ:
Ты – без адреса девушка будто,
А я парень с Заречной. Идёт?

– Приехал всё же?
Прямо из столицы?
Ну, а у нас тут, видишь, не Париж…
Ты вот, родимый, рожь-то от пшеницы
Уже, признайся, и не отличишь?!

Старик Семёныч щурится лукаво,
Для вида раззадоривая пыл.
Да, было всё: заботы, деньги, слава.
Но пахнет как деревня – не забыл!

А всё-таки от этих вот вопросов
Смутился я, в раздумье замолчав,
Хоть рябь заросших карасёвых плёсов
Мне не устала сниться по ночам.

И каждый куст, и камни, и овраги
Упрямо в память врезавшись, живут.
Но я лишь гость для родины-бедняги,
А мыслями и делом – я не тут.
Беседы наши убегают в полночь
И пьяная трезвеет голова:
Конечно, прав премудрый дед Семёныч.
Ну, а душа? Да и она… права!

Вечерами воздух чист и звонок.
По-сазаньи шепчутся пруды.
Солнце, как нашкодивший котёнок
Замирает, стихнув у воды.

А волна – родимому услада!
Улеглось светило на бочок
И трепещет буруном прохладным
Огненный весёлый язычок.

А с утра опять лучом раскосо
Полыхнёт, раздвинув берега,
Молочком парным туманов росных
Выйдя умываться на луга.

Никто из нас воспоминаний стаю
Позвать в своё гнездовье не спешил.
– Давайте я вам лучше погадаю
По линиям измученной души.

Там, где зима дорожки забелила —
Никто уже не в силах отыскать
Ни ту, что вас так преданно любила,
И ни того, кто смел её предать.

Я расскажу о том, как полем странствий
Искали вы в тумане долгих лет
В кричащем одиночеством пространстве
Встречающий знакомый силуэт.