Николай Максиков - Многоцветие любви. Стихи и поэмы

Звонница капельная все утро
В небеса разносит благовест.
Уплывает вдаль на льдинке утлой
Грусть-тоска зимы из этих мест.

Перелеском, разомлевшей тропкой,
Первоцветы высевая сплошь,
Улыбаясь ласково и робко,
Ты Весной-красавицей идешь!

Вот гонец из сказочного края —
Ветерок (лови его! Лови!) —
Локоны твои перебирая,
Подхватил мелодию любви!

Возвратившись в прежние хоромы,
Переполнен радостью скворец.
И летит куда-то в мир огромный
Серенада любящих сердец!

Уже «низы не могут», а верхи
Неволи ледяные разрывая,
Выносят смело – без конца и края
Веселые прозрачные стихи!

Бурлит, кипит разливами река,
Вновь изменив коварному покою!
И увлекает мысли за собою
Из-под пера бегущая строка!

Состояние души —
Чувства обострение!
Точит март карандаши —
Что за настроение!

Штрих, другой и… понеслось
В золотую линию:
Желтый луч проткнул насквозь
Тучу темно-синюю!

Расчертил земной овал
В сочные проталины.
Склон над речкой срисовал,
Чуть снежком придавленный.

А дополнило пейзаж
Под ольхой свидание.
Ай, да шустрый карандаш —
Просто наказание!

Ох, противная хандра —
В складку переносица!
И на дачу бы пора,
А, увы! Не хочется!

Медицинский мой вопрос:
– Не пришла ли смертушка?
– Это—авитаминоз!
Не ленись, соседушка!

Подходи скорей к меже,
Коль дыханье скверное —
Я припас давно уже
Средство очень верное!

Потихонечку вдвоем
Выпьем жидкость белую.
Живы будем – не помрем,
Но хандру – уделаем!

Ваня цирком околдован
И всегда на мой вопрос:
– На арене главный – клоун! —
Говорит малыш всерьёз.

Спорю с Ваней очень редко —
Не выходит спор у нас:
– Может, главный там – директор?
– Этот… клоун номер раз!

Не верим в чудеса, хотя и странно:
Вся жизнь – обман. Такой – хоть волком вой!
А тут ведь лишь иллюзия обмана.
Точнее, только номер цирковой.

Наставьте сплошь невидимых отметин,
Фантазии направьте все в полет.
Но фокусник – как верно скажут дети —
Он никогда с арены не соврёт!

В сё, ушёл мороз трескучий!
Е жедневный снег скрипучий
С грёб наш дворник лишь в три кучи.
Н ебо прочь согнало тучи,
А потом и солнца лучик —
К алендарных дней попутчик—
Р азогнал ручьи до кручи,
А устав, бродяг, их мучить —
С ам нырнул в прохладный ключик!
А бсолютнейший везунчик —
В даль прокинул свет летучий
И к закату вдоль излучин
Ц елину накрыл блескуче
А лой мантией кипучей!

Четвертый день его грызем —
Проклятый склон между осинок.
Какой тут к черту чернозем —
Сплошные камни да суглинок!

Зато, какая ширь вокруг!
Упрела степь, звенят просторы.
Скрипит натужно острый плуг,
Ревут уставшие моторы.

Ещё занудный суховей
Не ткнулся в землю сиротливо
И греет душу соловей
Семиколенным переливом.

Луна прожектором свой диск
Вдоль борозды ведет пахучей
Туда, где в бронзе обелиск,
Как часовой застыл над кручей.

Он охраняет вечный сон
Парней, не веривших в бессмертье.
Но стал для них вот этот склон
Дороже жизни в сорок третьем.

Пашу, тяжёлый грунт кляня —
Здесь трудовых добейся лавров!
Но нет священней для меня
Клочка земли в полста гектаров.

Пусть для тебя моя любовь – игра,
Но правды этой не желаю знать я.
Пообещай хотя бы до утра
Не размыкать горячие объятья.

Пообещай. Пусть упокоит сон
Твой шепот – опьяняюще-невнятный.
Смешон? Смешон! Но твой невольный стон
Мне в эту ночь любой дороже клятвы.

Вишня цветёт белокипенно, пышно.
Семьдесят лет, как утихла война.
– Что же ты, бабушка, замуж не вышла?
Век коротаешь одна и одна.

Видно, и впрямь наша жизнь обнищала.
Горько ответ её выверил суть:
– Я же, мой внучек, ему обещала
Ждать, хоть до гроба. Осталось чуть-чуть…

Там, у края светлого распадка,
Где от ветра прячется село,
Из-под ног вспорхнула куропатка
И упала, волоча крыло.

Пёрышки распущены покато —
Подходи, казалось, и лови!
Под кустом притихшие цыплята
В материнской прятались любви.

Золотится ясеня макушка,
Летний день торопится в излёт.
Для кого-то грустная кукушка
Счастью счёт заученно ведёт.

От судьбы, знать, никуда не деться —
Лёгкий пух набило в борозду.
Кукушонок с пустозвонным сердцем
Одиноко скачет по гнезду.

Когда расплавленным свинцом
Мне в душу брызнуло признанье —
Ехидно звякнуло кольцо,
Обманным отзвуком в сознанье.

Едва ли горькое «прости»
Избавит сердце от напасти
И холод следом напустив,
В нём вряд ли выстужу я страсти.

Исход любви ещё придёт —
Тоской сожмёт до исступленья.
Янтарно вспыхнет небосвод,
Дробя нелепые сомненья.

И не допустит компромисс
Стрелы коварной острый кончик…
Кольцо ли звонко скачет вниз?
Звенит ли снизу колокольчик?

Дождь моросил и первая гроза
Пугала в тишине звучавший альт.
Вдруг резко проскрипели тормоза,
Терзая мокрый от воды асфальт.

– Вы живы? Боже! Как я не права!
Спешила вдаль, не разбирая путь.
Вот здесь болит?
– Нет, только голова
В тумане лёгком кружится чуть-чуть.
Признаюсь, сам я тоже виноват —
Задумался. Забыл про переход.
А знаете, я право, даже рад:
Впервые мне на девушек везёт!

– Всё шутите?
– Не к Вам, а к миражу
я долго шёл! Но— небесам хвала!
– А я ещё от страха вся дрожу
И плохо вижу…
– Так ли?
– Солгала…
– Так, может быть, куда-нибудь в кафе?
Отпразднуем счастливейший исход?
– У Вас царапина. И кровь… на рукаве.
– Да ерунда! До свадьбы – заживёт!
Дождь перестал. Звучал знакомый альт
Летели ноты прямо в темноту.
А под окном, как паж – цветущий мальт 5 5 Сорт яблони (прим. автора).
В корявых лапах нежно нёс фату.