Анатолий Cмирнов - Непотаённое. Стихотворения

Я – человек, который пред листом,
залистному незримый тоже, впрочем,
покорно заключаю в скверный почерк
всё, что он мне доносит шепотком.

Нам друг без друга жить давно немило,
но твердь листа навек нас разделила
здесь, в мире блеска солнца и луны.

Стена листа крепка, как божья сила…
Ты спрашиваешь: страшна ли мне могила?
Но, может быть, не будет там стены!

1
Венозным светом брызгает аврора
На мрачный берег, стены Эльсинора,
На спящих чаек, дремлющее море,
На щёки принца, память его горя…
Что значит – «быть»?.. Коронной власти ради
Пробить путь к правде, вскрыв коварство дяди,
И, совершив по зову чести мщенье,
Душе отца послать успокоенье?..
Но стоят ль сон её и облик кары зримой
Безумия и мёртвых губ любимой?..
Светило выплывает жирной рыбой…
О, Гамлет, Гамлет, ты ль свершаешь выбор
Или сквозь серый призрак с силой тока
Магнитит твои мысли воля Рока?!
2
Зачем в кругу дерев у Чёрной речки,
Подняв под взгляд лепажный пистолет,
Идёшь ты смерти собственной навстречу,
Вспылав презреньем, истинный поэт?
Ну разве стоит возмущенья духа
Придворной черни пакостный трезвон,
Когда так ясно различает ухо
Глас с божьих уст над тявканьем времён?
И стоит ль честь, чтобы над снежной новью,
Жизнь поручив безумию свинца,
Французика своей забрызгать кровью
И превратить в живого мертвеца?..
Но небо надъянварское высоко,
А синь его сегодня так пуста,
И в памяти сквозит зияньем Рока
Твоей живой мадонны красота!

Эпоха, где все говорят
Умело, умно и упруго,
Стихами блестяще сорят,
Но мало кто слышит друг друга.
Особица в каждой душе
Предания, веры, замаха…
Такое бывало уже,
Пример – времена Каллимаха.
Писал треугольной строфой
И в прочем слыл многих умнее,
Но греки читали Сапфо,
Но греки читали Алкея.
В уме – разнобой, суета,
Их блески – алмазное свинство,
Лишь тайная чувств простота
Всё розное сводит в единство.
Но тропы в неё далеки:
От Каллимаховой арки —
Четыреста лет до Луки,
Пятнадцать веков до Петрарки.

1
По травке газона пластаясь сторожко,
к бродящей вороне приблизилась кошка,
но только с броском изготовилась метким,
ворона вспорхнула в убежище ветки,
на ветке зашлась в призывающем карке…
На крик на берёзу слетелись товарки
и стали в полёте стелиться над кошкой,
когтями спины не касаясь немножко.
Мяунья, чтоб взбучки избегнуть и таски,
в подъезд унесла свои хищные глазки,
помыслив разумно: опасно здесь, право, —
вороны, как крысы, взметелят оравой.
2
Ворона вороне не выклюнет глазу,
ворона при драке бьёт в темечко сразу.
Хитро уклоняясь от схватки анфасной,
которая глазу, конечно ж, опасна,
та, что порезвей, со спины залетает,
вертя пируэт, и пощады не знает:
в хруст темя ломает махаловкой клюва,
потом труп убитой расклёвывает люто,
глотает врагини кровавое мясо…
Вороне вороне не выклюнет глазу.
3
Над зданьем детсада в февральском затишьи
вороны от скуки катались по крыше.
На гребне рассядутся, каждая фертом,
и с хохотом вниз по снежку боковертом.
Как с кромки сорвутся, враз крылья расправят
и снова на гребне фигурки расставят…
Вот так с полчаса погружались в забаву
четыре вороны по вольному нраву,
а я, наблюдая за ними с балкона,
жалел с полчаса, что я сам – не ворона.
4
По берегу Волги у среза водицы
гуляют вороны, вельможные птицы,
то роются клювами в гальке и иле,
то моются, в воду забравшись по крылья.
И галки, и голуби, и воробьишки —
все в лужах стирают перьишек бельишки;
вороны же, птицы боярской породы,
в купаньях приемлют лишь чистые воды.
А то вдруг засмотрятся в жарком влеченьи,
как лодками чайки плывут по теченью, —
печально воронам: умнее, ей богу,
прожорливых чаек, а плавать не могут.
5
Открыли наук генетических мавры:
в ворон превратились в веках динозавры,
ещё раскопали, от мудрости лысы:
порода людей зачинается с крысы,
но корнем и люди растут и вороны
из тех, кто зовётся болотно – тритоны.
Два разных ствола, а подобны итоги:
вороны двуноги и люди двуноги.
Но здесь же различье убийственной силы:
мы, люди, двуруки, вороны ж двукрылы.
И сразу вопрос возникает некстати:
кто ближе строением к ангельской стати?

Словно хруст крахмальной простыни,
Словно в свете рампы брошь,
Эти вёрсты, эти россыпи
Свежих мартовских порош.
Дали ясные за городом,
На кустах песцовый мех…
Подступает к сердцу голодом
Память юностных утех.
Солнце щурится, как дразнится,
И смыкает жизнь в кольцо
Невоспетой одноклассницы
Непорочное лицо.
Сорок лет пришло и минуло,
Одевая жизнь в грехи;
Только всё плохое сгинуло,
Всё расплавилось в стихи!
Снова время пахнет соснами,