Владимир Карнаухов - Истечение. Книга стихов

Троллейбусов тягучая истома,
По-малому накрапывает дождь.
Я жду тебя, взволнованный, у дома,
Когда же наконец-то ты придёшь.
Маршрутки с визгом летят по мостовой,
Я каждую пытаюсь заприметить,
В загруженном салоне образ твой
Я вычисляю в сумеречном свете.
Моё терпенье выдают глаза
И твой вопрос, попавший внутривенно,
Уже задействовал венозные тельца
И отделяет нас с тобой мгновенно.
И волокуша вечер не торопит,
Тебя ко мне, в убогом расстояние,
И дождь ещё мне голову морочит,
Забрызгивая слезами ожидание.

На цепочке день бедовый
От себя не отпускает,
И, как пёс, меня, дворовый,
За штанину всё кусает.
Что же так тебе неймётся,
Ты же скучен и ненастен.
Над тобой весь двор смеётся,
Оттого что неопрятен.

Беспутство нёс твоё годами,
Скрывая в жизненном плену,
И, чертыхаясь в нос словами,
Тебя я в сердце берегу.
Так крик, что выпрыгнул из горла,
Уже не втянешь снова в грудь,
И в приступы с лицом позорным
Уже без слёз не заглянуть.
И, задыхаясь на пути,
Из сердца с ледяным оскалом
Я вырываю с теплом дни,
Раскрыв в них светлое начало.
Тебя надолго не хватает,
На белом покрывале ночь
С тобой по-грешному мечтает
Уйти из жизни нашей прочь.
Разбухло третьим поколеньем
Твоё беспутство на корню,
Но я с ненужным мне прощеньем
Тебя, как ангел, берегу.

Тиражировать совесть бестактно
И искать её в здравом уме.
Связка глаз будоражит превратно,
Даже если тверды вы в лице.
Лишний раз обратите внимание,
Как похожи такие, как вы,
Что излишнее ваше тщеславие
Создаёт всегда культ слепоты.
И божок набирает харизму,
Предвкушая своей правотой,
И прикормленной мыслями к свинству,
Давит нехотя, слово мошной.
Ритуал непорочности краток —
Прочертить круг обычным мелком.
Набирается мудрых с десяток,
И выносится приговор.
Остальное, как ветошь тюками,
Брешь раскрытую закрывать,
И идейно утюжить словами,
Там, где совесть не может молчать.

Не хочу бежать по жизни,
Но ведь две-то не дадут,
И дорогами извилин
Ещё память украдут.
Лучше бы, конечно, шагом,
Рассмотреть всё на ходу:
И льстецов, и разных гадов,
Что подталкивают в тьму.
Похозяйничать не выйдет,
Голых качеств быстрота,
Тут же с подлостью обидят
И осудят за глаза.
Но так как же добираться,
Годы набирать свои,
Они хворостом ложатся
В разведённые костры.
Что сгорают, что дымятся
От несдержанности слёз.
Надо было пробираться
С локотками и всерьёз.

Не поднимай вопрос о дружбе
И в благородство не играй.
Когда для всех ты самый нужный,
Ты одного не потеряй.
Речист на сборище любом,
Питателен, как вечный классик,
И метод вламываться в дом
Активен, не меняя график.
Самообман крадёт фигурой,
Любая помощь – трепет дня.
Фактически от процедуры
Освобождается всегда.
Так, между общего затишья,
Вдруг слово скинет с языка,
И симпатичное приличье
Прикроет сразу всем глаза.
Тогда уже ты пуп земли,
Расписывай и ужасай,
Но с дружбой, всё-таки пойми,
Ты одного не потеряй.

Сахарок вприкусочку,
Тайная любовь.
Посмотри на Шурочку —
Опустила бровь.
Как зарделась бледная,
Видать, неспроста.
Чарочку хвалебную
К губкам поднесла.
Даже сплетню выдюжит,
Будто не о ней,
И на картах выложит,
Чей король видней.
Беленькая кофточка,
С чёрною косой,
Близкая дороженька
За лесок ночной.
Где любимый, суженный,
За кустом подсел.
Получив за Шурочку
Ножичком взамен.
Подбежала милая,
Не найдёт глаза,
Ты прощай, любимая,
Кончилась весна.

Бессмыслица, то дождь, то снег терзают,
По влажным улицам деревья и дома,
И толпы лиц по мутным лужам тают,
И извозилась скромностью зима.
Ворон галдёж на свадьбе воронёной,
Обезобразили разборками забор,
И сыр, случайно ими обронённый,
Чернеет дырами во весь раскрытый двор.
Декабрь, тебя я горько понимаю,
Ты не живёшь, ты весь во власти тьмы.
Я каждый раз, когда тебя встречаю,
Боюсь, что снова будем мы больны.
Скользка дорога по горбатым кочкам,
Полупальто, и чуточку знобит,
И гуталиновою кашей ночка
Огнями потными в окне моём горит.

По маршруту души не ходи ты, беда,
Без тебя есть кому с ней встречаться.
Было б лучше оставить в покое меня,
И к другому кому потаскаться.
Я бы шарф подарил тебе шерстяной,
И гуляй себе на просторе,
Создавай свою меру за лысой горой,
Где бесчинствует ваше отродье.
Ты же худшим встречаешь меня,
Твои мелочи комом здоровым,
Загоняют безбожно в загон тупика,
Своим пленом на редкость суровым.
Ты в передней всегда возвышаешь свой трон.
На весах правосудия – вера,
Перевесит добро – получаешь жетон,
Отодвинув беду на колено.

Где по земле сквозят метели,
И чёрный ворон на пути,
И ходят страшные медведи,
Кочующие шатуны.
Нам нет с тобой конца и края,
Берёзы белые в дыму,
И снег, закатывая дали,
Заглатывает и луну.
А нам с тобой куда податься
И брать в друзья своих врагов,
Чтобы, по сути, рассчитаться
Среди бескрайности снегов.
Иль ежедневно опасаться,
Воздействие другой среды.
Придумать, чтобы всем остаться
И перейти с врагом на «ты».
Как копия крадёт сюжет,
Срисовывая с оригинала,
И мучить тех, кого уж нет
В могилах снежного завала.
Нам притяжение как кара,
Чтоб разбирались на земле,
Чтобы гордыня помотала
По занесённой полосе.

Случайность обретает путь
И, как испуганная кляча,
Тебя потащит в эту муть,
Но там окажется иначе.
Благоприятностей не жди,
За каждым словом не гоняйся
И, если угол отвели,
Работай и не отвлекайся.
На положении скандальном
Причин для бури не ищи.
Не будь для старшего буквальным,
А лучше кофе принеси.
От искренности сторон
Начнётся пониманье.
Потом ты будешь утверждён
С недельным испытаньем.
Случайность редко нас находит,
Но есть у ней грешок такой,
Когда начнёшь ты верховодить,
Вдруг появляется другой.

Без любви замерзает душа
Без хорошего, доброго слова,
Остаются дурман миража
И причастность ненужного сброда.
Вечной молодости не бывает,
Как и будущего без молодости,
И поступков порой не хватает,
Оттого что мы мчимся на скорости.
Тон шутливый – начало конца,
Репетируем с глазу на глаз.
Ты ревёшь потому, что зима,
А я жму всё сильнее на газ.
Недоступны мне мысли твои.
Отвечаю за доброе слово,
Ты кричишь мне: «Постой, не гони!
Я уже ко всему готова».