Терентiй Травнiкъ - Я ПРОСТО ЖИЗНЬ РИФМУЮ. Книга 3. Из цикла «Белокнижье»

Я говорю стихами даже с болью,
Когда она мне затыкает рот.
Когда простую волю на неволю
Подменивает мне бесовский сброд.

Когда кричу и не хватает крика,
Чтоб сердце отозвалось мне на плач,
Тогда клещами рву живьем из ст и ха —
Без анальгина – рифмы, как палач.

Закинув под язык живые зерна
Растерзанного на куски стиха,
Я чувствую, как морфием бесслезным,
Спасая жизнь, в крови течет строка.

Я поршень двигаю, как в кубики играю,
За каждой буквой – облегченья вздох.
В который раз оно меня спасает —
Стихотворенье, сшибленное с ног.

Как часто осенью, когда садится солнце
И холодеет воздух на глазах,
Я превращаюсь в нищего бездомца,
Иду бродить по улицам впотьмах.

То в подворотню, то по переулку,
С рукой в кармане, шмыгая слегка, —
Я каждый заарбатский закоулок
Исхаживаю с видом чудака.

Подмигивают окна мне – и двери
Скрипучим голосом вслед
что-то говорят.
И под луною крыши серебреют,
И фонари под ними янтарят.

А иногда мне перейдет дорогу,
Из тени в тень себя перенося,
Не кошка и не призрак-недотрога,
А, видимо, такой же, как и я…

Я не пишу стихов, а просто
жизнь рифмую,
Иль музыкальность в прозу привношу,
А может быть, словами я рисую,
Доверив все, как есть, карандашу.

Но я тогда почувствовал бессилье
И отошел от красок и холста,
Когда вдруг захотел
сдружиться с былью,
Но чтоб в ней оставалась красота.

Увидев ограниченность творенья,
Зажатого в багетный экстерьер,
Я написал в протест стихотворенье
И этим показал себе пример.

С тех пор рисую этот мир стихами,
Замешивая рифмы в полотно,
А что не сложится – то музыке вверяю,
По черно-белому, как в стареньком кино.

Узнайте обо мне в поэзии моей,
А не в досужих светских разговорах
Влюбленных в сплетни барышень- червей
И фонах виртуального простора.

А впрочем, вряд ли стоит узнавать
Про жизнь поэта – схожих судеб много!
Оставьте для себя его читать —
И вы пройдете с ним его дорогой.

Я буду писать о грустном,
Хоть знаю в веселье толк,
Но вдруг неожиданно вкусной
Печаль оказалась в строке.
И если не нравится лен вам,
Купите китайский шелк:
Он нежно ложится к телу,
Еще нежнее – к щеке.
А мне вот дудук подходит
Да слезный степной ковыль…
И дождь, что устало бродит,
Сбивая и пыл и пыль.
А если вы вдруг взгрустнете,
Читая мои стихи,
То значит, мы встретились все же
На этом нелегком пути.

Я часто думаю о слове,
Зашитом в музыку стиха,
Как будто утром в изголовье
Невинно девичья рука
Мне ставит чашу с лепестками
Прохладных зимних хризантем
И кто-то н а ухо читает
Мне то, о чем пишу затем.

Когда услужливая проза
Поэзии наладит быт,
В моей груди не сердце – роза
Своим цветением стучит.

Пишу стихи, как хлеб ломаю
Над белой скатертью листа,
И крошки пальцем собираю —
Поверьте – это неспроста.

Я дюже голоден до слова,
До каравайно-сдобных тем.
Еще – до хлеба. До – сухого.
Точнее – сухаря взамен.

Дай мне воды обычной кружку,
Чтоб жажду слова утолить.
Иного счастья мне не нужно,
Оно сродни глаголу «быть».

Мы побратимы. Я – в траве,
А он парит над облаками.
И над землей, и на земле
Мы обдуваемы ветрами.

И я крыла по сторонам
Раскинул на всю ширь по полю,
А он – в полнеба две руки.
И оба этим ветер ловим.

И вторит он свободе криком —
Я запеваю ей вослед.
Мой брат крылатый с зорким ликом
Мне дарит сверху оберег:

Перо охряно-золотое
Мне в руки падает, кружась.
Отныне я могу про волю
Пис а ть, нисколько не стыдясь.

…я не поэт, а духослов.
я жгу стихи, чтоб сдвинуть мысли
И, раздвигая строки в них,
Наполнить их сердечным смыслом.

Вам удивляться предстоит —
На радость, а не на беду,
Когда придет простая скромность
На смену сложному стыду

И вы, читая то, что я
Все эти годы рифмовал,
Откроете в себе себя,