Александр-Ошер Штейнберг - Рассыпал месяц бисер звёзд. Поэтический сборник в 4 частях

В небо она смотрела, как небо сине над ней,
Наверное, вспоминала счастье прошедших дней.
Птицы к ней подлетали, старались её поднять,
И птица с земли взлетела, но рухнула наземь опять…

Глаза слезами налились, птице с земли не встать,
О землю надежды разбились. В небе ей не летать.
Крик пронёсся по небу, словно сто тысяч стай,
Плача, прощались с птицей, летя в небесную даль.

Сердце облилось кровью, этот прощальный крик,
Словно игла стальная, болью пронзил всё вмиг…
Этой обычной птице я строки свои посвятил.
Как она, вы за жизнь боритесь,
до исхода последних сил…

Пусть в беспорядке слов моих,
Не отыскали вы размера,
Но есть душа в них, есть в них вера,
Что завтра всё ж родится стих!

Пусть не поэт я, пусть мечтатель,
Не различу хорей и ямб,
Но, может быть, прочтёт читатель,
Души моей тоскливый хлам?

Не надо слёз, к чему рыданья?
Меня любили, я любил,
Мои душевные страданья,
Во мне рождают к жизни пыл!

И я имею в ней удачу,
Вино любви я пил, и пью!
Оно бывает горше, слаще,
Но душу радует мою.

А вот когда бокал мой пуст,
Душа как после ветра пламя,
И роз её цветущий куст,
Сравним лишь с грязными метлами…

И вот тогда тоски капкан,
Тогда рыдания уместны,
Но больно в нём, ведь женский стан,
Куда тоски моей прелестней!

И я гуляю и пою,
Стихи во мне как реки льются!
Так знайте, если я люблю,
Ко мне спиной не повернуться.

Лицо фортуны видел я,
Но проливаю эти строки,
Когда спиной ко мне она,
Когда почти я одинокий…

Пусть не поэт я, пусть проказник,
И в этом признаюсь я вам.
Но в сердце будет светлый праздник!
А на листах бесценный хлам!

И знаю я, прочтёт читатель,
Сей беспорядок слов моих!
Души моей на многих хватит,
Особенно на молодых!

И вот тогда пусть нас рассудят,
Кто я, поэт или мечтатель?
Вам ли ценить меня? Вы критик,
А что же скажет мой читатель?

Пусть пролетит ещё немало лет,
Лишь ту я назову своей женой,
Что всем мужчинам говорила: «нет».
Чтоб мне сказать: «твоя я, дорогой!»

Ей подарю своей любви бриллиант,
Осыплю звездопадом строк своих,
Она оценит девственный талант!
Пусть бьёт любви нетронутый родник!

Я на руках, её под небеса,
До самых звёзд, что светят жарко нам,
Лишь только б отыскать её глаза,
Не поддаваясь пагубным страстям.

Пусть пролетит ещё немало лет,
Лишь ту я назову своей женой!
Что, всем мужчинам говорила: «нет».
Чтоб мне сказать: «твоя я, дорогой»!

Родник в душе пробила мне любовь,
И он забил любовью чистой.
Я посвятил тебе немало строк,
Любви моей неповторимой и лучистой.

И с каждым днём родник мой бил,
А я ещё сильней любил,
Но не осмелился сказать,
Лишь только мог я написать,
Как я люблю, люблю тебя, любимая моя…

Но видно строки все мои,
Не разожгли в тебе любви.
Я зря и день, и ночь страдал,
И зря тебе стихи писал.

Не замечала ты меня,
Любимая моя…

В душе моей, родник любви иссяк.
Любовь меня лучами не согрела,
Да, посвятил я ей немало строк,
Но, видно, написал их неумело…

Ромашка в поле расцвела, под небом голубым,
И ей казалось, что земля полна добром одним.
Хотелось жить и красотой дарить тепло сердцам.
Хотелось петь, хотелось в пляс, умчаться к небесам.

Но шла девчушка по траве, ромашки той сродни.
Млада, красива, а глаза, как в поле васильки.
И ей казалось, что земля полна одним добром
И ей хотелось к небесам умчаться босиком.

В душе её огонь любви пылал, как солнце днём,
Она любила так цветы, в венке «живом» своём.
И та ромашка полегла за чувства, свет и страсть,
Ну, что поделать, для любви ты, видно, родилась…

Холостяк – пустая чаша,
А женатый – рог с вином!
Ты послушай друга Сашу,
Не жалея о былом…

Много пройдено, конечно,
Во скитаньях холостых,
Но закончен путь успешно,
И сегодня ты жених!

В круг мужей тебя включая,
Я напомню мой наказ:
«По уму жена встречает,
Нет одёжки в поздний час»…

И сливая воедино,
Эти славные сердца!
Бог, даруй Мергену – сына,
Вите – дочь, а мне вина!

Снова хмурая погода,
Снова дождик моросит,
Дробью бьёт по крыше дома,
И скатившись, вниз летит.

Солнца в небе и не видно,
Всюду тучи, там и здесь.
Тучи хмурятся и город,
Поливают из небес.

Грустно всё и неуклюже,
Всюду видны только лужи.
Ну, а я хочу увидеть,
В небе солнышка лучи.

Чтобы день родился новый,
Стало ясно и тепло.
Город ожил, зажил жизнью,
Солнце, жизнь вдохни в него.

Но не слышит солнце вовсе,
Голос сердца моего.
С неба снова льётся дождик,
И не видно никого…

Нет, не верю, я не верю,
Что не кончится вода.
В небе вспыхнет ярко солнце,
Счастья и тепла звезда!

Слова как слёзы капают на лист,
Вы скажете: «К чему твой стих тоскливый?
К чему душевный этот сдался писк?
Дыхни оптимистическою силой»!

«Ты напиши о радостях в труде,
Ты напиши о счастье, и о мире.
Тогда и сборник выпустят тебе,
Тебя прочтут, ты прозвучишь в эфире»!

«И будет всё красиво и легко,
Утрёшь слезу, как мальчик ручкой сопли.
И станет на душе, как на заре светло,
И стихнут навсегда отчаяния вопли»…

Спасибо Вам, друзья, не надо утешений,
Пролью я этот стих, как мне велит душа.
И мне дарила жизнь, красивые мгновенья,
И мой читали стих, когда-то не дыша…

Быть может, я уйду, не признан и не узнан,
Цветы не упадут мне под ступню ковром?
Пусть, но пока живой, как ветер необуздан,
Я буду говорить, каким хочу стихом!

Сегодня плач в душе, и слёзы на страницах,
Я знаю, этих слёз не каждому понять…
Да, молод я, друзья, как тут не удивиться?
Но слишком многое уже успел узнать…

Хочу и я писать, о счастье и о мире,
Хочу и я писать о радостях в труде,
Но поселилась боль, в душе как на квартире,
И этот грустный стих она диктует мне…