Станислав Граховский - Что это значит? Стихи и рассказы о том, что с нами происходит

Мои мысли за занавесками и решётками,
Душит цензура своим способом,
Даже у проститутки с рваными колготками,
Свобод больше с открытым ртом.

И окровавленными веками,
Зрю окружающую действительность,
Слово хорошее услышать хотите ли,
В котором вся правда и вся её крепость.

Спазм зубов издаёт шипение,
И гильотины кругом настроены,
Ухо не слышит моё пение,
Где жирные тела себя устроили.

Как ты посмел? Сквозь сигарный дым,
И попивая свой виски,
И душат, и давят мой зов к молодым,
В моем лице убивая риски.

Им лишь нужна проститутка голодная,
Что ляжет как надо за кусок пищи,
А из-за меня может быть пальба,
Блохастых, грязненьких, нищих.

Вгрызаются сотни в мои бока,
Визжат, скулят и лают,
Кровью дышат свой суд верша,
Опошлить меня желают.

Вдруг словно туча я стал гремя,
Высморкался задорно,
С суровой гримасой оттряхнув бока,
Что? Напряглась ты моя страна?
Расслабься! Вольно!

Время выжигает память,
Лишь золу от былого оставит,
Лишь траву что скосили под корень,
Да удачу с былым в ссоре,
Да надежду, которой не стало,
Что с того, если сил мало,
Ну и пусть солнце снова светит,
Во дворе уж чужих дети,
Я смотрю, а глядеть то не на что,
Поросло да поникло поле то,
На котором носились по ветру,
Да с собой и Богом во нутру,
Дымом ест глаза, только пламя где,
Тает время ли, иль душа в огне.
И подруги одни лишь скамеечки,
Да с пакетом в руках от семечек,
И позывы есть, только веры нет,
Что пойдёт народ, прямиком на Свет,
Печка жжёт угли, ну почти как я,
А в глазу слеза, да не от огня.

Все сны мои проекции из жизни,
Я вижу вновь знакомых мне людей,
И образы, картины слов и мыслей
И страхи оживающих теней.

Я не хочу всё это видеть снова,
Мне свежесть подавай и новизну,
А вместо них бредовые заборы,
Перекрывают чувствам красоту.

Во сне все страхи словно оживают,
И разум не умеет отдохнуть,
И будто ящеры – проблемы тут летают,
И змеи заполняют пустоту.

Что было всё опять вернётся,
И ночь как будто сжатый ком,
Где память с прошлым словно лев дерётся,
Где адом наполняется мой дом.

Что сон даёшь мне? Только телеграммы,
Ушедшего, далёкие холмы,
И между ними наставленья мамы,
От том, что мы бываем не правы.

Всё учит, то пинком реальность,
То страшный сон, в котором злая быль,
А у ума одна проблема жадность,
Он всё хранит, и то что стало пыль.

Вставай! Довольно давить матрас,
Сколько уж быть на нём распятым,
Пора перехода в другой класс,
К фантазиям на рубеже взятым.

Бурчу, – что мне надо? Опять волненья?
Сколько их было? Не могут уйти,
Трудные годы моего ученья,
Когда ж смогут яблони зацвести?

В заброшенных сёлах и весной пахнет,
Навозом и какой-то ещё гатью,
Кто знаменосцем из них станет,
Идти в города императорской ратью.

Город он любит активных красивых,
Краснощёких, весёлых много,
Движение здесь есть известная сила,
Нам в самый главный город дорога.

Хандра охватила? Резче, резче!
Стираем лапти о его асфальты,
Делай движения свои ярче,
В его окнах уж играют альты.

Вставай! Не сиди взлохмаченный пьянью,
Куревом прокоптивший своё сало,
Ты уже стал достаточной дрянью,
Пора шевельнуть своим задом немного.

Набатом зову вас из гибнущих лет,
Шагаю смело ища своей правды,
И издаю человеческий смех,
И дверь в своё счастье бью прикладом.

Парадом по площадям городским,
Как отражение мощи и славы,
Смотрите же все я могу быть другим,
Идёт человек державы.

Перекошенный злобой баранку жую,
Не бойтесь оставлю вам её дырку,
Тащащим всё в свою конуру,
Жрущим даже опилки

Чую меня вам мало
Таращитесь уж на другие жизни,
Которые без изъяна,
Как гроздь винограда повисли.

Кто говорит? Говорит Москва!
Вам только это слышно,
Веками жду поглощения зла,
Везувий услышь мои мысли

Здравствуй страна! Ты ещё живёшь?
А сын твой прекрасно болен,
Своими словами рыгает вперёд,
Пытаясь прослыть героем.

Дали уж трёпку ему, а он, всё продолжает лаять,
В каждой системе есть свой урод,
Который её отвергает.

Братья и сестры, воры и люди,
К вам обращаюсь на коленях стоя,
Кто говорит? Говорит Москва…
И больше уж нет героя.

Далеко далеко, никогда не вернуться,
Где по полю картаво журчит ручеёк,
Так хотелось всегда мне душою разуться,
Так хотелось мне ангелом стать на денёк.

Облетела листва с пожелтевшей ракиты,
И устала природа лениво дыша,
Оставляет туман, будто чьи-то обиды,
Прижимает к земле, словно мать малыша.

Далеко далеко в безмятежном том мире,
Что-то будет всегда, то что здесь уж прошло,
И картавый ручей, и роса на аире,
Тот что раньше все звали простым камышом.

И в баталиях палкой крапиву рубили,
И из памяти словно рекламу смотрю,
То, что где-то вдали, то какими мы были,
То, что многие годы я в сердце храню.

Что безудержная храбрость и твоя подруга смелость?
Топчитесь у порога, словно
От вас осталось одно лишь голое тело,
Смотрю на вас, прям берёт жалость
В глазах протухшая спит усталость.
А ну подпрыгните, встряхнув сало,
Что на боках от лени отвисло,
Может увидите в зеркалах своё жало,
А может остались одни лишь мысли?
Ну что слабо разозлить меня люди?
Что не нужен вам воин гордый?
А только те, кто чешет муди,
И прячет от страха свои морды.
Сегодня день мужества, день надежды и веры,
В то что хоть что-то в тебе осталось,
Ты хоть усрись, но сделай дело,
Чтоб вспомнил народ о тебе хоть малость.

Дублирую явки, пароли и жизни,
В башке словно копии чьих-то лиц,
Наган мой, хочешь служить отчизне?
Создав свой в истории Аустерлиц.
Пальба такая что, сев на корточки,
Тысячи дней оставаясь малым,
Терпите мышцы и все мои косточки,
Ничто не даётся в судьбе даром.
Что может грозить мне подвальному доктору?
Лишь только тюрьма, так она вокруг,
Микстуру пью целыми вёдрами,
Гашу свой пламень или испуг.
Обнимут, прижмут, зацелуют до смерти,
Долгие годы – большая цена,
И на моей истории к паперти,
Клеймо поставит сам сатана.
Режу хлеба своих трудов малые,
Радуюсь, поднимается градус выше,
А на дворе сосульки капают,
И воробьи щебечут на крыше.