Екатерина Грайнман (Дворкина) - Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения

Покидаю я мир этот грешный.
Капли крови на белом снегу.
И в последний раз: «Милый! Нежный!
Я дышать… я жить не могу!»

Холод, страх и скрежет. Ледяной паркет.
Больно душу режет мутный тусклый свет.
Комната пустая, дым от сигарет.
Всё ушло – я знаю. И возврата нет.
Поднимаюсь тихо, ускользаю в ночь;
Бог меня не слышал и не смог помочь.
Люди, лица, тени – как тебя найти? —
Вьюга всё смешала на моём пути.
Ни костёр, ни солнце душу не согреют.
Я тобой дышу! Я тобой болею!
Нет покоя, нет приюта… даже сна —
Я бреду по зимней улице одна.
Хлопья острые уж щёк не обжигают…
Моё сердце, милый! Сердце умирает!
Ураган замёл дороги… Ты прости:
Без тебя мне, милый, некуда идти.
Страшный холод… ветер сносит… снег… ненастье…
Без тебя, любимый, не найти мне счастья.
Светлый пух кружится. Чёрный дым кругом;
Я в ночи безмолвной потеряла дом.
Прочь отбросив страх, робость и сомненье,
Я иду вперёд. Ты – моё спасенье.
Но во тьме безликой стало вдруг, как днём:
Вижу свет в окошке, силуэт твой в нём.
Милый! Это чудо! Я тебя нашла!
Почему ж не впустишь? Я к тебе пришла!
Стужа, лёд иль мрак – сердцу всё равно:
Как средь бурь маяк мне твоё окно.
Я пришла из горя… бьёт по телу дрожь…
Но ты запер двери… Ты меня не ждёшь?
Господи! Услышь же стон в ночи пустой,
Чтобы ты всё понял, чтоб пришёл за мной.
Но вдруг… выстрел, грохот; крик пронзает тьму…
И вот в последний раз: «Люблю тебя, люблю!»
Я упала навзничь, кровь бежит ручьём:
Это сердце плачет – ты забыл о нём.
Милый! Нежный! Где ж ты? Хоть на миг позволь
Слышать перед смертью голос чудный твой.
Только на мгновенье, в гаснущем огне,
Подари мне нежность – прикоснись ко мне.
Поцелуй последний с губ моих сорви.
Не любил? Неважно. Ты сейчас люби.
На глазах не слёзы – лишь сухая соль.
А на сердце – рана… И тоска рекой.
Белый снег… и ливень. Чёрный град… и зной —
Я прощаюсь с жизнью, расстаюсь с тобой.
Ты поведай миру о моей весне.
Не забудь, любимый; помни обо мне.

Набатный колокола звон,
Железный крест монастыря…
И бьющий в центр сердца гром…
И слишком поздно… для меня.

Я боюсь наступления светлого дня,
Я боюсь безрассудных рассветов.
Я боюсь, что с рассветом ты бросишь меня,
Бросишь всё, что тобою согрето.
Я боюсь, что ворвёшься и включишь тот свет,
Что слепил меня сотни и тысячи лет,
Что сиял, как огонь, сквозь безумие тьмы,
Разливая мой яд на конце той иглы.
Я хочу умереть, но остаться с тобой,
Под венец шёл со мной, а ушёл за другой.
Ты скрутил мою душу верёвкой,
Пожелав, чтобы смерть была лёгкой.
Ты захочешь сказать, но продолжишь молчать —
И случайно убьёшь, разучившись стрелять.
Хорошо, что в плечо, хорошо, что в меня,
Эта пуля опять миновала огня.
Я боюсь, что ты пустишь стрелу в тот конец,
Где стоит этот дуб, где лежит тот ларец,
А в нём смерть – на иголке, на самом конце,
В том глубоком дупле, в том ужасном ларце.
Ты стрелял. Ты попал. Ничего не вернуть.
Это страшный, коварный, предательский путь.
Так отдай им меня – ничего, что усну,
Я смертей не боюсь – я сломаю иглу.
Стану жабой. Лягушкой. Принцессой твоей.
Ты найдёшь меня там, где поёт соловей.
Ты узнаешь стрелу, моя жизнь спасена —
Но из жабы теперь разве выйдет жена?
Я принцесса. Живу я в зелёном лесу.
Ты сказал – я ослаб, я тебя не спасу.
Я останусь сидеть – дева с рыбьим хвостом.
Где же свет? Где же жизнь? Ничего – всё потом!
Отложилось! До завтра. До сотого века.
Боже, Бог мой, услышь! Пощади человека!
Не души меня здесь, дай подняться к звезде…
Нет ответа. Туман. И скелеты везде.
Я брожу по лесам, соблазняя мирян,
Я русалка, я бес, я твой вечный изъян,
Ты люби меня так, чтобы смерть отступала,
Только этой любви почему-то так мало…
Я устала от войн, став твоею женой,
Я ушла от людей в этот лес колдовской.
Мне здесь страшно, и запах хмельной от ветвей —
Мне уже не узнать, как поёт соловей.
Разгадай эту сказку, разрушь этот плен!
Я умру прямо здесь, я не встану с колен.
Не устану молить тебя вспомнить о том,
Что однажды с тобой мы оставили дом.
Мне б найти его… Знаешь, другого не надо.
Пусть кричат сколь угодно об ужасах ада.
Я с тобой. Я с тобой! Не уйду никогда.
Пусть война, пусть костёр, пусть разлука, беда,
Бесполезно пугать – ничего не боюсь!
Лишь бы ты был живым – я об этом молюсь…
Я тебя никогда не оставлю, поверь,
Только б лодка моя не осела на мель.
А они все кричат – он же скоро умрёт!
Что же ты – хочешь с ним провалиться под лёд?
Я не верю в часы. Я не верю в слова.
Знаю только одно: рядом с ним я – жива.
Мой родной, нам не нужно брести наугад,
Больше твой бумеранг не вернётся назад.
Если хочешь уйти – уходи, только знай —
Больше стрелы свои в мою жизнь не бросай.

…Мы были – куполом из тьмы,
Мы были – слепищем из глины.
И крот, посланец Сатаны,
Прорвал, прогрыз мои седины.
Мы были – в каждом уголке
И в каждой капле на планете.
Весь шар земной в одной руке
Несли с тобой мы, словно дети.
Мы были сотканы из мглы,
А вышли – из зеркальной пены.
Кривой овал седой Луны
Не обещает перемены.
Я принимаю вызов твой!
Я отказалась от богатства.
Смерть пронеслась над головой,
Нас пригласив в немое царство.
Воркуй, кричи в глухое ухо,
Оно – вместилище позора…
Нам в спину пялится старуха —
Её ты встретишь у забора.
Я не боюсь твоих речей!
Я не боюсь твоих проклятий.
Из тысячи чужих ночей
Я выбрала твое распятье.
Не отрекусь! О Боже мой!
Я вновь глотнула яд кручины,
И моря хаос голубой,
И горя алые рубины.
Не покорюсь! Чужой женой
Пройду одна по белу свету.
Сплелась, срослась с твоей виной —
Перенимаю эстафету.
Я здесь! Вернулась я домой —
Сорви мне с плеч хмельное платье!
Пьянящий зной, кипящий зной
Взметнул, взорвал мои объятья.
Взгляни! Огни на небесах!
И колокольный звон тоскует.
Застыли стрелки на часах —
Мороз в окне узор рисует.
О, нет! Паду к твоим ногам —
Я сильной быть устала, милый…
Бродя по выжженным лугам,
Я вдруг нашла твою могилу.
Но я не верю жутким снам,
Я не страшусь ночей бездонных.
…И снова дождь по волосам,
И снова шепот стрелок сонных.
Брели, плутали, обожглись —
Оборвались на середине.
И вот – нас нет. Мы не спаслись!
Погибли в дьявольской трясине.
Не отрекусь! В тени миров
Мы исчезали многократно.
Не разрубить тугих узлов,
Не отыскать путей обратно.
Я не страшусь прямых лучей!
И алых линий на запястье.
И тысяча чужих ночей
Прилипла к телу, словно платье.
Не покорюсь. Не прокляну.
Не успокоюсь. Не покину.
В твоих руках опять засну,
Запрятав нож тебе за спину.
Нет, не проси… Не покорюсь!
Из года в год одно и то же:
Ты убиваешь – я смеюсь…
И снова воск течёт по коже.
Я преклонюсь. Я виновата!
Я искуплю вину свою.
…А из кости твоей когда-то
Меня слепил Господь в раю.
Принадлежу! Не отрекаюсь…
Вернулась в дом наш опустевший.
Я на колени опускаюсь —
Пей мой огонь недогоревший.
Я чёрным птицам улыбаюсь —
Ты видишь, милый? Я смеюсь!
И, всех предав, совсем не каюсь —
Ушла с тобой. Я не вернусь.
Ты видишь сам, как я скитаюсь —
От дня ко дню, от ложа к ложу.
Но – выбор сделан, я не каюсь:
Твоя любовь всего дороже.
Ты мне рукой махнёшь – прощай:
Я безголоса, не ропщу.
Уйти изволишь – что ж, ступай:
Не покорюсь, но отпущу.
Взмахну крылом над головой
И пронесусь над океаном.
Ты стал моей немой тоской,
Моей кровоточащей раной.
Твои картины смоет дождь,
От них оставив только пятна.
Я знаю – ты меня не ждёшь,
Но жребий брошен безвозвратно.
Стою в священной наготе,
Но холодны твои объятья.
Был жребий брошен в темноте —
Я не расслышала проклятья.
Прочти, родной, мою тоску!
Пойми, что ты меня неволишь.
Но стать свободной не смогу —
Ведь ты уйти мне не позволишь.
Нет! Удержи! Не отпускай!
Я буду пленницей навечно.
Я опоздала на трамвай
И не поехала по встречной.
Мы совершили сто грехов —
И ты неистово хохочешь…
Но я тону у берегов,
А ты руки подать не хочешь.
Мы были – тенью у ворот,
Мы стали – дьявольскою шуткой.
Кровавый крот, бездушный крот
Пугает нас улыбкой жуткой.
Я слышу голос из глубин,
Я вижу образы нетленных.
От нас остался только дым,
От нас, нещадно убиенных.
Возьми, возьми мою ладонь;
На ней – сто тысяч тонких линий.
От нас остался лишь огонь
Да лепестки от белых лилий.
Мы были – слепком горьких фраз,
Мы были – тенью сатанинской.
Боялись люди наших глаз
И нас не подпускали близко.
Да, был отравленным тот плод —
Мы стали каменной лепниной.
Смотри! Тот жалкий старый крот
Прорыл свой путь, но – снова мимо.
Ты приказал – за мной иди,
Но выстрелил мне в грудь невольно…
Но – нет, не отрекусь – не жди!
Я вызов твой приму спокойно.
И я – была живей ветров,
А стала – птицей омертвелой.
Моя тоска не знает слов,
Ей нет границ, ей нет пределов.
Ты покидаешь дом мой вновь,
И я не жду себе прощенья.
Живой останется Любовь —
Без лишних слов. Без отреченья.
Не отрекусь! Завет таков.
Я буду ждать тебя. И точка.
Пройду с тобой сквозь тьму веков —
И оживу сквозь эти строчки.
Гони меня в страну чужую,
Заставь забыть Святую Русь;
С кем хочешь будь. Люби другую…
Я всё равно не отрекусь.
Давно сожгла свою судьбу,
Пройдя сквозь прах невозвращений.
Но слышу вновь твою мольбу —
И вновь люблю. Без отречений.
Я родилась в тени ветвей,
Я родилась в долине скорби…
Ужалил в ногу скарабей —
Тоска пустила в землю корни.
…И, потеряв своё крыльцо,
Я побывала в месте странном…
Твой прах как верности кольцо
Ношу на пальце безымянном.
Пройдя сквозь сотни тысяч войн,
Я затерялась в эшелонах…
Но вот я здесь. Я здесь. С тобой.
Ты ждёшь меня? Родной, я дома!
Впусти меня! Открой врата,
Не задувай в подвале свечи.
Меня съедает пустота,
Мне страх топор кладёт на плечи.
Меня ты бросишь на дороге —
Оправлюсь, встану, отряхнусь…
Ты всё равно мне будешь Богом,
Я от тебя не отрекусь.
Была твоим глотком вина —
И зря ты надо мной смеёшься…
Я ухожу теперь одна,
А ты в капкане остаёшься.
Бреду сквозь сонм невозвращений,
Люблю, кричу, сгораю, каюсь…
Но уничтожу чернь знамений —
И проживу, не отрекаясь.
Мне снятся тысячи костров
И миллиарды возрождений:
Я научусь любить без слов,
Без этих страшных отречений.
На безымянной глубине
Я отдавалась без остатка.
Взметнулся яд на самом дне —
Ну, пей со мной! Смотри, как сладко!
И тот неведомый костёр
Родился из воздушной пены.
Луна, спалив ночной шатёр,
Не принесла нам перемены.
И, не связав судьбы концов,
Мы раскололи шар стеклянный.
Ты смерть как верности кольцо
Надел на палец безымянный.