Евгений Вермут - Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах

Старенький двор просыпается рано…

В этом сонме стального пира
Есть решетки, а к ним охрана есть.
Между мной и свободным миром
Настоящий железный занавес.

Огороженная забором,
Я обругана каждым странником,
По ночам я любима вором
И ревнующим нас охранником.

Ну, а днем я больна мигренью —
Кроют матом вовсю рабочие,
Бродят по полю мрачной тенью,
Да и так… беспокоят прочие…

А ко всей невеселой прозе
Самосвалов и перфораторов
Лишь утихнет реветь бульдозер,
Как вгрызаются экскаваторы.

И жара иссушает горы
На спине, шоферней изъезженной.
Даже в вырытых свежих норах
Как-то огненно и разреженно.

Не по собственной я здесь воле
Место заняла в бывшем скверике.
Я за парк, но такая доля,
Жаль, что жители все в истерике.

Скромный садик из старых яблонь,
Две дорожки и пара лавочек,
Дед из дома выносит грабли,
А за ним вперевалку правнучек.

Не спеша, в тишине гуляют
Три подружки и все с колясками,
Где-то пес на машину лает
Просто так, а вообще он ласковый.

В глубине мужики пьют пиво
Под свои анекдоты пошлые…
В общем, было все так красиво,
Только нынче уходит в прошлое.

Разве люди хотели много:
Только воздух, не надо озера…
Раньше бегали здесь бульдоги,
А теперь семенят бульдозеры.

Я не жду уже выходного,
Ведь, с обоих сторон есть жители.
Целый день оскорбляют снова,
Будто сердце у них похитили.

Непонятие между нами —
Безвозвратно надежда губится,
Что потом, как-нибудь, с годами,
Может, стерпится, может, слюбится…

Я в собачьей упряжке,
При тяжелых санях,
Я кусаю всем ляжки
И пугаю бродяг.

Я покоя не знаю,
Мне в санях бы трястись,
Но кричит мне хозяин:
– Не в свои не садись!

Ни семьи, ни прикола,
Кроме снежной степи,
Ведь давно я не молод —
Лучше быть на цепи.

Как хочу я на воздух,
Мне пожить бы в горах,
Но летит к черту отдых,
А мечты мои – в прах.

Прут по спинам летает.
(Ох, жестока лоза!)
Только глупая стая
Так же смотрит в глаза.

И кричу в небеса я:
– Оглянитесь же, псы!
Он за ветер бросает
Вашу жизнь на весы!

А когда придут гости,
До утра с ними пьет.
Он швыряет нам кости
И про волю поет.

Что за воля такая?
От него бы уйти!
Чую – смерть ждет лихая
На безбрежном пути…

Пробираюсь тихо к Люське.
Что хочу я, не секрет.
Приласкаю, дам ей буську
И потребую обед.
Люська баба не простая,
У нее огромный пес.
Прошлым утром, как, не знаю,
Еле ноги я унес.

Да, собачка не из добрых,
Злобы все сто килограмм.
Я обнял бы лучше кобру.
Почему, скажу я вам.
Я ее привычки знаю,
Откровенно говоря —
Если гостя покусает,
Значит, день прожит не зря.

А еще живут там дети.
(Жаль, что Люська не одна)
Двое так себе, но третий
Настоящий сатана.
Где ни спрячешься, достанет.
Парень жутко мозговит —
То сметаною заманит,
То печенкой соблазнит.

Заласкает до удушья,
Лучше б выпасть из окна.
В общем, жизнь дерьма не лучше
И опасностей полна.
Но, пока не задавили,
Я готов терпеть и псов,
Лишь бы вовремя кормили
И… не трогали усов.

Я одним из хитрюг
Был подвешен на крюк
Для вояжа.
Путешественник я.
Жаль, что нет у меня
Саквояжа.

Непонятно, где я:
То ль ведро, то ль бадья.
Что за диво?
Мутновата вода,
Непонятна среда,
Но красиво.

Я чуть-чуть повисел,
Но зато рассмотрел
Все подробно.
Буду дальше глазеть,
Только очень висеть
Неудобно.

А на дне кружева:
Как прекрасна трава,
Словно грива!
Ощущаю уют,
Рыбки шастают тут
Шаловливо.

Подплывает одна.
Может, даже она
Поцелует.
Хочет стать мне женой?
Или просто со мной
Пофлиртует?

Гром меня порази,
Что за чудо вблизи —
Красотища!
Вот и губы у рта,
Аж в глазах темнота,
Темнотища…

Ночь безмолвна и холодна,
И Луне не до вдохновенья.
Недостроенная стена
Недодлинной пугает тенью.
А вокруг лишь сосновый лес,
Только ветер холодный дует,
И забор из худых телес
О ворах меж собой толкует.
И повсюду, повсюду снег,
И торчат из-под снега плиты
Из прорытых ковшом прорех,
Словно трупы солдат убитых.
Среди сосен и тишины,
Среди комьев замерзшей глины
Нет разрухи и нет войны.
Почему же вокруг руины?
Недостроенные дома…
Много нас на дорогах нынче…
Может многое скрыть зима,
Но не скрыть ей людского линча.
Ну, так кто же в итоге вор,
На кого натравить ищейку?
Ночью кто-то зажег костер
В замусоленной телогрейке…
Там, на небе горит звезда
Для кого-то или кому-то.
С недостроенного гнезда
Нет прочерченного маршрута
В жизнь…

Я расширю свои мешки,
Не моргнув, посмотрю на вас,
А глаза у вас, как кружки,
У меня от таких экстаз.
Удовольствия лучше нет
Наблюдать ваш животный страх.
Показать бы вам ваш портрет
Типа, жизнь снова терпит крах.
Чуть покачивая стволом,
Скалит зубы оживший шланг.
Вы начальник и поделом,
Мне до мышки высокий ранг.
Пусть любовница где-то ждет
И чаевничает семья,
У меня вместо сердца лед,
Истекла уже ядом я.
Если б он, бедолага, знал
В чем я чувствую красоту.
Он чужое добро загнал,
Ну, а я загоню «тату».
А в штанах у него потоп,
Он сегодня не при делах.
Шевельнулся, родимый, стоп!
Вот и все, я вонзаю, аххх…

Как поэт, признаюсь честно,
Я, возможно, никакой.
Нет, конечно, это лестно —
Изливать стихи рекой.
Всюду выглядеть степенным,
А еще нимало лет
Где-то быть чего-то членом
С гордым званием «поэт».

Да, рифмую я не слабо,
Наготове вариант.
Муза бредить мной могла бы,
Если б знала про талант.
Только я, ведь, очень скромный,
Прыгать лень до потолка,
Но желание огромно
След оставить на века.

В мире есть секретов масса,
Как прославиться тотчас:
Оседлай себе Пегаса
И галопом на Парнас.
Я на славу очень падкий,
Но не ту, когда в гробу…
Я ловил уже лошадку,
До сих пор печать на лбу.

Знаю – надо быть инертным,
Что б в умах посеять тьму,
Но, простите, мне посмертно
Эти лавры ни к чему.
Берегу теперь я силы,
Что б не вышло бы чего:
Мне ж венок не на могилу,
Мне б на голову его.