Валерий Четверкин - Простое баловство. 2016 г.

Патриотизм – прекрасное из чувств,
Что нас толкает совершать поступки,
Но патриоты без поступков – очень хрупки,
И болтология, одно из их искусств.
Они гордятся нашею страной,
Бьют кулаками в грудь, неистово «ругаясь»,
А если есть проблема, улыбаясь,
Они ее обходят – стороной.
Зачем им с копьями бросаться на «врага»,
Решать в самих себе, страны – проблемы,
Проблема их – кусочек пирога,
И не нужны им больше перемены.

Часть 1. Пролог.

Золотит купола, сквозь деревья, прорвавшийся лучик,
Наполняет листву слабый шелест лесных голосов,
Он сидел на земле, размышляя уж много часов,
Вспоминая себя, как от счастья потерянный ключик.
Отголоски событий, не терзают уж душу струною,
Монастырский «звонарь», заменил их обыденным днем,
Строгий пост и молитвы, и борьба на котельной с огнем,
И раздумья глубокие, над своей непонятной судьбой.
Он поднялся с травы, и медленно двинулся к храму,
Рясой влажной сбивая, жемчужную свежесть росы,
И текли не спеша, напоенные солнцем часы,
Разгоняя туман, и вскрывая вчерашнюю драму.

Часть 2. Опять понедельник.

Кабинет был большим, чертежи и монтажные схемы,
Наполняли его, беспорядком рабочих часов,
И завод «Коммунар», с полусотней больших корпусов,
В проходных принимали, на работу спешащие смены.
Он менял конструктив – телевизоров старые платы,
Возглавляя отдел, проработки последних идей,
Он дошел молодым, до вершины карьеры своей,
И хватало ему, и любви, и забот, и зарплаты.

Старенький дом, что достался в наследство от мамы,
Был достаточно прочным, надежным в своей старине,
И сверкали стеклом, деревянные, чистые рамы,
И жилось в нем уютно, как в богатой, и доброй стране.
Садик у дома, где кудрявились груши и сливы,
Украшала беседка, удивляя искусной резьбой,
А прохладная свежесть, и уютный покой,
Здесь царили везде, даже в куще крапивы.

Ритм работы был скорым, часов не хватало у суток,
Телевизоров новых, все сильнее желала страна,
Но скучала все больше, с ребятишками дома – жена,
Ей давно не хватало, проведенных с супругом – минуток.
Ей казалось, что жизнь, замерла у порога их счастья,
Монотонные дни, обесцветили краски любви,
А душа холодела, от предчувствий грядущих ненастий.
И не пели уже, так как прежде, в саду – соловьи,

Он ее понимал, и надеялся скоро поправить,
Все моменты с работой, и конечно же личную жизнь,
Он себе говорил, не спеши, не беги, оглянись,
Ведь давно уж пора, над вопросами точки расставить!
Ведь работа не жизнь, а подспорье на дальней дороге,
Хлеб и сало в суме, хороший кувшинчик вина,
И отсутствие страхов, и о завтрашних буднях – тревоги.
И веселые дети, и счастливая рядом – жена,

Опять понедельник, сборы скорые, бритва, лосьоны,
Наспех закрыта, деревянная, крепкая дверь,
И на запах труда, как мятущийся зверь,
Он несется по улицам, по осеннему свежим и темным.
Жизнь давно уж дала, нам свои непонятные схемы,
Направляя к тому, что сегодня так нужно тебе,
Мы проходим сквозь жизнь, покоряясь порою судьбе,
Чтоб решились одни, а возникли другие проблемы.

Часть 3. Неразбериха.

Страна распадалась, на субъекты особых традиций,
Отделялись Республики, обнажив суверенность свою,
А стабильность ушла, за собой закруглив – колею,
И взошли – сорняком, всходы алчности, злоба, амбиции.
Предприятия гнулись, под напором не зрелых законов,
Управления рушились, в ожидании завтрашних дней,
И, «что будет теперь», вдруг коснулось в стране – миллионов.
Ведь на жизнь заработать, становилось сейчас – тяжелей,
На работе не ладилось, и зарплату опять задержали,
Сокращение штатов, прокатилось свирепой волной,
Он уже не летел, окрыленный мечтами, домой,
Ведь дожить до получки, ему представлялось – едва ли.
И мучительно, мысли, упирались о стены уныния,
Разбивалась о «камни» не продуманность, новых идей,
И рвалась под ногой, продвижения – чистая линия,
Заставляя сменить, наполнение жизни своей,

Дом уже перестал, быть защитой от внешнего мира,
У супруги – глаза, наполняли угрюмый покой,
Он еще никогда не видал ее – странной, такой,
Где в словах – горький яд, или резкая, злая сатира.
Дети слушались мать, не вникая в семейные споры,
Их заветный мирок, не коснулись ветра перемен,
И заливистый смех, иногда, отражаясь от стен,
Усмирял ненадолго, полыхавший разлад и раздоры.

У нее было все, уважение, деньги, свобода,
Любимые дети, светлый, ухоженный кров,
И приятная внешность, чем ее одарила природа.
И – трудяга супруг, а в саду много разных цветов.

Она колебалась, в ожидании некого чуда,
Ей казалось, что скоро, все изменится, только дождись,
Пусть он поздно придет, обними, покорми, улыбнись,
Даже если он хмурится, а порою бывает – занудой.
Даже если ругается, о рабочих своих – «беспределах»,
Нервно курит в саду, и задумчиво смотрится в даль,
Даже если сейчас, он в попытках своих – «не умелых»,
А в глазах у него, безысходность, тоска и печаль.

Бежали деньки, оставляя вопрос не решенным,
Отношения портились, обострив их разлаженный быт,
А совместная жизнь, вдруг уперлась в свою обреченность,
Израсходовав в миг, прошлой жизни, счастливой – кредит.
Каждый думал, что прав, загоняя себя в размышления,
И листая года, промывали события дней.
И от этого им, становилось намного больнее,
А раздумья о мире, не несли уж в себе – облегчения.
Хмурый туман облепил тополя и каштаны,
Заставляя людей укрываться в уютных домах,
Он себя ненавидел, заблудившись в семейных делах,
И болела душа, получив уязвленные раны.

Жизнь заставила всех, на какие-то выйти дороги,
Выбирая пути, по которым никто не ходил,
Бесконечно топтать, кабинетов – глухие пороги,
Оставляя себе, нерастраченность собственных сил.
Люди поняли вдруг, наступила пора передела,
И на прошлые рельсы, никогда уж не ступит страна,
Что свалились на них, не предвиденные времена,
От возможных излишеств, до обычного – беспредела.
Бытие разделило, подсознание всех, без остатка,
Кто остался в быту, наполняя карман пустотой,
Кто резвился по барам, с пересытившейся братвой,
А кого, уж давно, пополняет обычная взятка.