Ирма Кокура - Солнце на ладонях

Звук себя приглушает, но явственно плач
Слышу я, разговор без единого слова,
И срывает с небес всё же десять удач
Совершенство мотива – трёхсложное соло, —

Как отрывисты краткие фразы его,
И стихи не уложатся в ритм менуэта
И, помедлив, походкою быстрой тепло,
Освещая дорогу, уходит за светом.

Луч Вечности ваяет в отраженьях
Новорождённый облик городов,
И дружбы бесшабашное забвенье
Столкнет бокалы спорящих миров.

Пусть я один, а имя Музы – время,
Что испытует дух на страх в игре
Последней памяти в шампанской пене,
Я жизнь люблю лишь в творческой поре.

Понятьями жонглируя открыто
В такт времени, я ночь постиг как явь;
Войны и мира случай знаменитый
Пленил навек знакомствами меня.

Божественно лишь самосотворенье.
В поэты меня город произвёл,
Но к логике негибкое стремленье
Зачёркивает дар, что не расцвёл.

Нам нравится кокетства непрактичность
Как яркая улыбка на словах
И женщин с веерами эксцентричность,
Их поступь в современности дымах.

Нам нравятся намеки друг на друга,
Внезапность онемения и грусть,
Чьи поцелуи так терпки и грубы,
Что снова танец счастья вводят в суть.

Но наши нервы взвинчены одышкой,
И ритм свою утратил красоту.
Таи смысл новой жизни, о малышка,
Но скройся с глаз в сияющем цвету.

Я знаю время и его бессмертье.
Чьё имя – Муза в толпах горожан?
Лучами Вечность дружбу да осветит,
Ваяя дальше отражённый жар.

Она мне заплетала косы,
Потом тетради отняла.
Я помню эти папиросы,
Вращайся и жужжи, юла.

Она к стихам неравнодушна,
Чтоб в сердце совесть забывать,
И одиночество разрушит
Неблагородная кровать.

Я наизусть учу свой опыт,
Опасных девушек любя,
Но от очарованья – топот
Всех бед. Не нравлюсь грустным я.

Поэтому любовь не светит,
Хоть ложь, бродящая в глазах
Мою внезапно душу встретит
И бросит в омуте досад.

Пусть нас не любят, мы спокойны,
Пусть «нет» им проще говорить,
Они стихов таких достойны,
Мы – страсть боимся загасить.

Она сама её погасит,
Отняв тетради у меня.
Я не шучу, не дам ей власти.
Юла, вращайся как Земля.

Хороший стих рождает чувство,
Он – неожиданность и смех
Твоих прощаний и напутствий,
Неразделённость жизни всех.

Увы, нам навсегда влюбиться,
Как не разлюбим никогда,
Нельзя в печали слишком чистой, —
Мы тянем нудные года.

Навек прощаться, ждать свободно —
Вот нашей боли идеал.
Нет радости в зиме холодной
Судьбы. Не быть – похуже бал.

Сюжет-ребёнок – смысл Вселенной,
Он на пути у колеса,
И неба эгоизм нетленный,
И время на твоих часах.

Она мне заплетала косы,
Я презираю жизнь и смерть,
Ибо люблю не папиросы,
А детства Иры круговерть.

Ты умерла, и в небе отпечатка
Событья этого в ночи бескрайней нет,
Лишь звёзды окунаются в сетчатку
Концами острыми, звенит их свет,

И завершённость тикает мелодий
Часов, что к бесконечности летят
В отчаянной вводящей в суть свободе
От заведённости меланхолии. Взгляд

Не ищет мой ни новой большей боли,
Ни смысла в жизни, что ушла с тобой,
Переходя немыслимой любовью
К тебе на небеса, ко мне домой,

Где никого нет, лишь твои портреты
Ожили над покорностью вещей;
Я буду ждать во сне твоих приветов
И думать: «После смерти встречусь с ней».

Я превращу свое существованье,
Пусть мне не вменят этого во грех,
В скорбь светлую надежды, в ожиданье,
Твой путь предпочитая встречам всех.

Ты обо мне едва ли вспоминала,
Но я тебя любила вопреки,
Со страстью, и есть память за финалом;
Пошлю с Земли тебе свои стихи.

Я жмусь к огням, что посылают окна,
Вдыхаю дым и снова ввысь гляжу,
Но не отнимешь неба ненароком…
Взгляд, грацию и голос отражу.

И молодость твою не пощадила
И сохранила навсегда судьба,
Отняв тебя жестоко так у мира
И у меня как сердце, ссыпав прах.

Ты умерла, а я пишу привычно,
Пусть скорбь моя со мною догорит,
И этот мир, всегда эгоистичный,
Пусть эгоизм мне в памяти простит.

Я набираю номер
В сгоревшую квартиру,
Приснившихся историй
Дым утро шлет по миру,

Трещит промокшим флагом
На утреннем весеннем
Ветру, пространств бумагой.
Среда как воскресенье.

И первый день декабрьский,
Дым в небе, сон с тобою
Не скрыл в тепле коварства
И пробудил нас с бою.

Иду навстречу ветру,
Уже не только явно
Одна, – и тайно, – к свету
Печали безоглядной.

Так приходи же в гости
В мой сон всегда под утро! —
Остановилась осень
Навек со мной как будто.

Ты с неба осветишь мне
Короткую дорогу,
Пока перо распишет
В стихах-мостах итогом

Рукою отчужденной
Те цифры, что сгорели
На телефонном фоне —
Испепелённом небе.

На глаз уставших ясность
Ложатся хлопья снега,
И просьбы этой внятность
Уместна ли для неба? —

Будь ангелом-хранителем моим,
И путь мой обернётся вечным вальсом
С бесплотной памятью на жизни миг… —
Я жажду одиночества, останься!

Неразделённую любовь разделит мир,
И сломанные вещи пригодятся.
Сквозные фразы в сорванный эфир
Бессмыслицей подарят час пространству,

Сведут с ума и в мой летящий дом
Подхватят с ветром, занесут больную
Украденную музыку как стон
Твой, странница прекрасная в загуле.

Прохладным днём тем улицам сиять
И возвращать быльём поросший век в дыханье
Младенцев нынешних, и мира связь
Приблизит встречу у дороги дальней.

Я соберу желаний наших пыль
В их непрактичности с наклонных тротуаров
С нелепицей страстей, когда полынь
В улыбке горькой одиночеств даром

Цветёт десятилетья красотой
Ненужной благородного искусства
Спеть соло целым хором за трубой
Второй под скрипку первую без чувства,