Михаил Буканов - Тетери-потятери! Иди! Поэзия

Половины вроде бы
Не держать земелюшке,
Не увидят Родины
Ваньки, да Емелюшки.

Били немцев в Припяти,
Нонеча, под Краковом.
Выстои да выпяти
Смерти Карпа с Яковом.

И лежали мёртвые,
Сраму не имевшие,
Своей жизнью гордые,
Песнь свою пропевшие.

Без вины виновные
Всё стране отдавшие,
И по-смерти скромные,
Много повидавшие.

Польше мы не дороги,
Всё переиначили,
Русские им вороги,
Разом обозначили.

Память позабытая,
Будет бить забывшего.
Слава не убитая,
Укоризна бывшего.

Польска! Не сгинела ты
Мёртвыми Иванами.
Лучше им неси цветы,
И не лезь с обманами.

Кто там знает, что вдали,
Русские-то под боком.
Так от мёртвых отвали,
Время пахнет порохом!

Ночью дожди, это осень жалеет о лете.
Ты пережди в мягких тапках и тёплом жилете.
Ветер скребёт за окном по стенам и по крыше.
Мягким свинцовым руном заполняет карнизы и ниши.

А у камина бордовые бродят зверюшки,
И телефона молчащая мина лежит на подушке.
Нет, не должны бы звонить, но ведь могут, бродяги.
Некого мне здесь винить, я по-жизни майор, и бумаге!

Звук телефона, он вечный призыв беспредела.
Где-то военная зона, и, значит, что наших беда там задела.
Русский спецназ, хоть погибни, но всё же ходи козырями.
С неба под ливни, иль в снег, иль в пески за морями!

Ну, а сейчас наступила пора расслабона,
Или на час отпустила нас, сталкеров, Зона.
Всё хорошо, но покой спецназёру лишь снится.
Вечер какой, я дремлю, и не снится граница!

Между нами говоря,
Я пришёл-то к ней зазря.
Точно, полный идиот.
Больше не нашёл хлопот!

Помню это, как вчера,
Был поддатым я с утра.
Где-то что-то добавлял,
Пивом водку разбавлял.

Мне бы лучше не идти,
Завернуть домой с пути,
Как под локоть кто толкал,
Просто вспомнил и взалкал.

Ты просила не входить,
Меньше чуши городить,
Не забыть, у ней ведь муж,
Я вошел, пришёл раз уж.

И, конечно, вот же, хват.
Муж подруги, старый Гнат.
Слово за слово, да вот
Я ему ногой в живот.

Отлетает он назад,
Закатил совсем глаза,
Тихо охнул и обмёр,
Я к нему, а он помёр!

Так теперь на нарах я,
Плачет Гнатова семья,
И её стенанья в ряд
Украшают в смерть парад.

Ну, скажи, не дурачок,
Нонче всё в один пучок,
Ей наследство, мне сидеть,
Мир в решёточку глядеть!

А откинусь, так она
И не вспомнит, сатана.
Мало ль Гнатов на Земле?
Глядь, она опять в седле!

Просто старая расчёска,
Да бумаги пергамент,
И прислушалась вся вёска,
Не пуститься ль в пляс в момент.

Пой «Лявониха» – старуха,
Танец просят каблуки,
Ничего, уйдёт разруха,
Коли живы мужики.

Белорусская деревня,
Три землянки, хат здесь нет.
Здесь жильё славян издревне,
Новым срубом сельсовет.

Всё вражины попалили,
Скот угнали, в поле гарь,
Лучше б нас они не злили,
Не гневили неба хмарь.

Ничего в той вёске нету,
Ни скотины, ни зерна.
Но восстанут избы к свету,
Коли музыка слышна!

Вот у Чёрной, у реки,
С пистолетами враги.
Там и Пушкин и Дантес,
А вокруг зима и лес.

Да дуэль не удержать,
И руке не задрожать,
Оба вы попали в цель.
Тем и кончилась дуэль!

Кто и помнил бы Дантеса?
Из какого интереса?
Муж сестры жены поэта.
И забыли бы про это.

Был майор Мартынов крут,
Но, отнюдь, не баламут.
Не спускал обид задор,
Или, что б болтали вздор!

Вот с поручиком дуэль,
Но, ему носить шинель,
А убитый, на шинели,
Был доставлен до постели.

И, в истории герой,
Не убит лихой порой.
Старость, горечь от разлук?
Доживает век без мук!

Простаком был Герострат,
Всё решил на свой уклад.
Храм Афины запылал,
А народ его заклал.

Но, в историю попал,
Славен ноне на века.
Сколько их на пьедестал,
Вроде грека-дурака?

В небе месяц денюжкой поломанной,
И не светит и не греет, тля,
Я лежу игрушкой забракованной,
А наутро ждёт меня петля.

Ни к чему мне утро, зря торопится,
Проводить меня в последний путь.
Погоди, силёнок малость скопиться,
Я ещё рвану куда-нибудь.

Ох, и хлёстко бьют здесь полицаюшки,
Не жалеют рук своих и ног,
Мне б размером стать поменьше заюшки,
Да в нору нырнуть бы под порог!

Лёгкий шум меж стрехою и крышею,
И оттуда резачок на пол.
Пять минут, считайте, звали Гришею,
Ножик часовому, в руки ствол.

Не сбылось, что было напророчено,
Виселица, свежей гари пыл.
Всё в деревне в доски раскурочено,
День январский краток и постыл.

До чего легки вы сны посмертные,
Всё дано, что нету наяву.
В никуда вы, ко всему инертные,
Партизан валяется во рву.

Что, кадеты, в плен попалися?
Пощекочем вас клинком.
Тут немногие осталися,
Бились с красным кав. полком.

Офицеры все поранены,
Трое вовсе вон лежат.
Но, погонами огранены,
Перед смертью не дрожат.

Изменилась ситуация,
Ведь не дале как вчера,
Пулемётов апробация,
Шли расстрелы на ура.

Тех сегодня, этих ранее,
Нет ни наших, ни чужих.
Хорошо в Раю собрание,
Там и барин и мужик.

Все легли за дело правое,
И по всем умершим грусть.
Вот же времечко кровавое,
Перемены гложут Русь!

Раньше были за народ
Наши демократы,
Младший брат у нас урод-
Сами виноваты.

Обогреть и обтесать,
Приучить сморкаться,
Вот, и ногти не кусать,
Во пьяни – не драться.

Подарить ему букварь,
Да копейку-книжку,
И внушить, что он не тварь,
Когда хватит лишку.

Было, сами шли в народ,
И с литературой,
Приоденутся как сброд,
Вроде с массой-дурой.

Получивши же отлуп,
Очень обижались,
Мол, народец пьёт и глуп,
Зря мы с ним вожжались!

Нынче демократ не тот,
Бьёт народ безменом,
Мол, русак, как готтентот,
Склонен он к обменам.

На ваучеров муру
Купится как надо,
Мы ж – имущество в нору.
Кто тут нам преграда?